Девичник и прочие неприятности

Я с надеждой посмотрела на небо. Вот бы дождя сейчас, да побольше и посильнее…

Растянувшись на постели поверх покрывала я блаженно прикрыла глаза. Мышцы привычно гудели от нагрузки. Мысли стали тягучими, медленными, неспособными пробить усталость, потревожить.

Особняк словно в паутину опутала тишина. Все разбрелись по комнатам, будто мыши по норам. Затаились в ожидании беды. Пусть лучше так, чем новые разборки и скандалы. А именно в этих отнюдь не созидательных занятиях и коротали время девчонки, пока меня не было. Точнее, испытывали мощь голосовых связок Нора и Маруся, но остальные счастливее от наблюдения за боевыми действиями не стали. К счастью, баталия окончилась незадолго до моего появления.

– Вернулась? – просунув нос в мою комнату, поинтересовалась Жанка.

– С час как. Ты меня в окно видела.

– А ты меня, – улегшись рядом, хмыкнула она. – Чертов дом. Все как на ладони.

– Рай вуайериста.

– Чем-чем, а этим не грешны.

Разговаривать не хотелось. Я лежала не открывая глаз, все еще слыша как ветер шумит в ушах от быстрой скачки. А Жанка ерзала у меня под боком, чем бесконечно раздражала. Наконец, она не выдержала:

– Галя приходила. Домработница.

– Я помню кто это.

– Очень удивилась.

– Чему? – насторожилась я.

– Чистоте.

– Этому стоит радоваться?

– Наверное. Как минимум, наши старания зря не прошли.

– Это еще неизвестно.

Жанка уставилась в потолок и замолчала ненадолго. А потом спросила едва слышно:

– Тебе не страшно?

– До одури.

– Так и не скажешь.

– Я маскируюсь.

– В этом ты всегда была сильна.

– У каждого свой способ выжить.

– Как ты думаешь, это правда? – после очередной затяжной паузы, спросила она. – То, что Норка про Марусю сказала.

– Не припомню, чтобы Иванова что-то отрицала.

– В голове не укладывается, что такое возможно… ведь…

– Это ее личное дело, – резко перебила я. О мирном сне можно было позабыть. Жанна обиженно засопела.

– И все же… как могло подобное случиться с ней.

– У каждой из нас есть тайна. Пусть так и останется.

– Не у каждой, – хмыкнула Жанка. – Ты у нас чиста и ясна как первый снег.

Я вновь прикрыла веки. Мне почудился дурманящий запах жасмина. Он отдался болью в груди, горечью на губах. Тайная связь, запретная страсть, всепоглощающее чувство. Кому даровано подобное? Практически никому. А цена? Какова она?

– Маруся отдавалась мужикам без разбора, за деньги. Ее выбор. Теперь ты знаешь. Что изменилось? Ты не подашь ей руки? Она перестала быть нашей Марусей?

– Конечно нет! Она дорога мне, как и прежде и…

– Вот тебе и ответ. Оставь эту тему. Сплетничать будем о других. Куда сильнее меня волнует другое.

– Что же?

– Почему она не уехала?

– В смысле? – озадачилась Жанка.

– Африканская кровь в ней не просто так и знать о себе дает частенько. Знаешь ли ты хоть одного еще столь же темпераментного человека?

– Нет, – хмыкнула Жанна. – Таких не сыскать.

– То-то и оно. А Маруся смиренно выслушала Нору, прилюдно вылившую на нее ушат грязи, и преспокойненько ушла в свою комнату, где и сидит тихонечко до сих пор. Небольшое переругивание с Норой не в счет – пожелай она поскандалить всерьез, от Корф мало бы что осталось.

– Ты хочешь сказать… – подскочила на месте Жанна, при этом лицо ее демонстрировало столь разные эмоции, что любая актриса не поспела бы. – А что ты хочешь сказать?

– Только то, что здесь она осталась не просто так.

– Ты ведь не думаешь, что это она укокошила Черноволосого? – опешила Жанна и разом побледнела.

–То, что ее репутация не так безупречна, как нам казалось, не делает ее убийцей, – поморщилась я.

– Тогда что?

– Не знаю. Но причина должна быть достаточно весома, чтобы удерживать ее здесь.

– Они знакомы! – ахнула Жанка и закружилась по комнате. – Точно! Он приехал на встречу с ней, что-то пошло не так и…

– Картина – класс. Но ты всерьез видишь нашу Марусю, всаживающей нож по самую рукоятку в брюхо какого-то мужика? – зло усмехнулась я.

– А, если она была не одна? – не сдавалась Жанна. –Допустим, она приехала с кем-нибудь еще. Например, с ухажером. А Черноволосый…ее любовник. Он следил за ними и…

– Букеровскую премию в зал! – с дурниной в голосе прогорлопанила я.

– Балда, – обиделась Жанна, но плюхнулась рядом. – У самой-то идеи есть?

– Мне кажется, она чего-то боится. Или прячется от кого-то.

– Кого?

– Понятия не имею. Но… она приехала без багажа, тачку бросила в лесу, из дома носа не высовывает…

– Думаешь, она во что-то вляпалась?

– Ну, – почесала нос я. – Вляпались мы все. Причем, основательно. С той только разницей, что Маруся, возможно, поболее нашего.

– Куда уж больше?

– Нет предела совершенству.

Глубоко задумавшись, Жанна притихла. Да так надолго, что я успела задремать. Оттого ее заявление сбило с толку.

– А я как вляпалась…

– Угу, – пробормотала я, имея явное намерение уснуть и забыть обо всех гадостях разом.

Жанка больно треснула меня по бедру и грозно прошипела:

– Не спать! Тут такое творится, а ты дрыхнешь!

– Я столько верст с Саяном намотала, что даже стоя усну, – обиженно сказала я и потерла ушибленное место. Несмотря на видимую хрупкость, силы в подруге было много.