Девятый камень

Индус с ней не ушел. Он показал Джошуа подробные рисунки, сделанные на чертежной бумаге и поразившие ювелира своим необычным мастерством. Вне всякого сомнения, они были созданы не в Англии, потому что картинки окружали надписи на санскрите. Джошуа спросил, что они означают, но индус отмахнулся от его вопроса.

— Это не важно. Вы видите на рисунке, что красный камень находится в центре, а остальные должны окружать его точно так, как здесь показано.

Затем он привлек внимание ювелира ко второй части заказа, которая по сравнению с первой была относительно проста: лилия из волос на большом овальном куске черного гагата. Пока Джошуа внимательно изучал рисунки, индус молча стоял рядом. Он был в тюрбане, светлых мешковатых штанах и длинной тунике из какой-то мягкой и одновременно шероховатой ткани, скорее всего шелка. На фоне его темной кожи она выглядела поразительно. А еще у него на пальце Джошуа заметил кольцо — необычное украшение для слуги. Джошуа хватило одного мимолетного взгляда, чтобы оценить камень, рубин, надетый на средний палец левой руки. Оправа и огранка были явно индийскими, а рубин достаточно большим, чтобы остаться ценным даже после повторной огранки. Индус заметил, что Джошуа смотрит на его кольцо.

— Красные камни содержат в себе энергию солнца, дающего жизнь.

По какой-то непонятной причине от его объяснения, о котором он не просил, Джошуа стало не по себе. Однако он все равно не удержался от вопроса:

— Красный бриллиант в амулете…

Он не успел договорить, потому что индус поднял руку.

— Будьте осторожны, он опасен…

Его глаза неожиданно уловили движение наверху лестницы, и Финкельштейн проследил за его взглядом. Это был Дейви, которого снова одолело любопытство. Однако он нахально выступил вперед, вместо того чтобы остаться в тени, и даже придумал отговорку: якобы ему понадобилась тонкая пилочка для серебра. Они хранились в ящике под прилавком, и он постоянно их ломал. Когда он получил пилочку и хорошенько рассмотрел — краем глаза — рисунки и индуса, то вернулся в подвал. После этого индус ушел, забрав с собой свои рисунки и даже не делая попытки объяснить диковинную просьбу своей госпожи. Очевидно, ювелиру предстояло работать по памяти для сохранения заказа в тайне. Полная ерунда.

Джошуа Финкельштейн не стал делать украшение из волос сам, а отправил маленькую посылочку с ними дочерям торговца мануфактурными товарами в Холборн[22]. Как и вышивки, плетение, вышедшее из их рук, поражало своей изысканностью, и он видел несколько поразительных миниатюр, сделанных их ловкими изящными пальчиками: незабудки, сплетенные из пушистых волос умершего ребенка и закрепленные на камее из слоновой кости; кладбищенская сцена с крошечной плакучей ивой, склонившейся над могилой. Когда утром он пришел в Холборн, чтобы забрать выполненный заказ, две дочери торговца, как обычно, сидели на своих табуретах, склонив головы над пяльцами, а их грациозные белые шеи порозовели от жара, идущего от очага. Джошуа был зачарован их красотой, что послужило для него очередным напоминанием о прошлых грехах. Девушки превратили локон белых волос в крошечные цветы. Джошуа ушел, не глядя в сторону красавиц, сидевших у огня и не ведавших о вызванном в его душе волнении.

Все время, что красный бриллиант лежал в его мастерской в подвале, Джошуа не мог сдерживать свои желания, которые заманили его назад, в объятия шлюх с Хеймаркета. «Как странно, как невероятно странно все это», — думал он. Джошуа старался держать свои шалости в тайне от Дейви, но и мастерскую в подвале не занимал, чтобы иметь возможность время от времени проводить там «консультации с глазу на глаз» с некоторыми посетительницами; он предпочитал не называть их куртизанками, потому что это слово казалось ему вульгарным. Теперь же, когда работа над амулетом подошла к концу и ему больше не требовалось брать в руки «опасный» бриллиант, Джошуа уже несколько дней не прикасался ни к одной женщине и почувствовал, что снова может войти в синагогу и предстать перед Богом.

Мрачный индус с пронизывающим взглядом заберет заказ завтра, и Финкельштейн с довольным видом смотрел на амулет, лежащий на верстаке и подмигивающий ему своими девятью глазами. А еще он гордился большим овальным куском гагата, украшенным изящным венком из белых лилий. Оставалось только покрыть лилии лаком и закрепить стекло, а потом кое-где немного подпилить и отполировать, чтобы изделие получилось идеальным. Он не сомневался, что оба амулета вышли точно такими, как на рисунке.

В лавке зазвонил колокольчик, когда Джошуа наклонился над кольцом, которое растягивал для растолстевшей вдовы. Этот самый мелкий ремонт из всех, что ему приходилось делать, неизменно вызывал у него раздражение, поскольку он считал, что не может брать с верного клиента плату за такую ничтожную работу. Если бы потребовалось еще золото, он бы взял за него деньги, но если кольцо всего-навсего нужно растянуть, он выполнит заказ бесплатно.