Девятый камень

— Она неожиданно заболела — так сообщает британская администрация в Бенаресе, — но причина ее болезни остается неизвестной. Это произошло двадцатого марта… всего шесть дней назад… Мои дорогие друзья, Лили Коречной больше нет с нами.

Часть II

Я опишу ее такой, какой мне видится.
Десять раз лилия расцветала и опадала,
С тех пор как она белый свет увидала.

Ее лицо, как лилия, невинно и чисто,
И в форме лилии оно, и существует
По тем законам лишь, что красота диктует.

Спокойствие во всем — вот что ей мило,
И взгляды нежные, и мирно поболтать,
И поливать цветы, и книжку почитать.

И голос ее, он негромко журчит,
Как ручеек, что под сенью деревьев бежит,
И все ж в нем есть теплый отблеск солнца.

И улыбается она почти святой улыбкой,
Как будто думает о чем-то неземном,
А не о нашем мелком и пустом.

И если б увидал ее поэт,
Он ни за что бы перед ней не устоял
И посвятил бы ей любовный мадригал.

И если б повстречался с ней художник,
Изобразил бы он ее бесхитростной, простой
И с нимбом над прелестной головой.

Элизабет Баррет Браунинг.

Перевод Б. Жужунавы

Бенарес, Уттар-Прадеш, 1862 год

Махараджа Уттар-Прадеша страшился бесконечных священных празднеств своих подданных. Как магометанин и потомок моголов, завоевателей Индии, он находил языческие ритуалы непостижимыми. Кроме того, они ужасно его изматывали. Появления махараджи на публике требовали определенных церемоний, так что страдать приходилось не только ему самому, но и несчастному слону, который был вынужден носить многочисленные украшения и постоянно оставаться на виду у толпы. Не вызывало сомнений, что ему нравились самоцветы — можно даже сказать, что он их любил, — однако костюмы махараджи для подобных церемоний делались так, чтобы внушать благоговение, а вовсе не для удобства того, кто их надевал. Сейчас, во время праздника Дивали, он был весь увешан драгоценными камнями, начиная от персидских туфель до огромных изумруда и рубина, украшающих тюрбан. Если бы не яркие огни и тот факт, что профессиональные танцовщицы скоро начнут танец Дивали, махараджа предпочел бы отрабатывать удары для игры в поло. Или пить джин.

Праздник Дивали, также известный под названием Фестиваль огней, до некоторой степени стоил всей этой суеты и ритуалов. Во время Дивали священный город Бенарес сиял, точно небесный светильник, и с каждой крыши, балюстрады, над развалинами и храмами, хижинами и каменными стенами горело множество чирауг. Эти маленькие масляные светильники из глины создавали зрелище, от которого махараджа никогда не уставал, и со своего высокого паланкина на спине слона он мог насладиться им в полной мере. Город превращался в море огней, обитель индуистских богов. Принцу Уттар-Прадеша не были чужды индусские суеверия, и он об этом знал. В особенности его пугало одно верование: тайна наваратны. Она преследовала его, несмотря на тщетность поисков девятого камня. Конечно, он понимал, что это глупость, но его надежды всякий раз оживали во время священного фестиваля, словно одно только присутствие веры и ритуала могло принести ему знание промысла бога.

Махараджа вздохнул и выкинул эти мысли из головы. Он слегка изменил позу, чтобы усыпанный самоцветами широкий пояс-шарф не давил на ребра, и принялся наблюдать за множеством жрецов в темно-оранжевых и алых одеяниях, которые расположились вдоль берегов Ганга. Они монотонно пели, размахивая украшенными перьями жезлами. Очевидно, они пытались отогнать призраков с дурными намерениями, которые могли помешать благополучному входу в город Лакшми, богини судьбы. Именно в ее честь праздновали Дивали и зажигали чирауги — чтобы осветить ей путь. И тогда богиня обеспечит хороший урожай, благословит начало нового дела и всех будет ждать удачный год.