Девятый камень

Я стала больше общаться с Говиндой, мне уже удалось узнать, что он читает самую главную из всех священных книг — „Бхагавадгиту“. Я попросила Говинду объяснить мне, чем его вера отличается от нашей, потому что не знаю санскрита. Прежде всего, сказал он, я должна понять, что Брахма — это „божественная реальность“, которая присутствует во всех вещах, и что все в мире — всякая волна в море, всякий ветер, живое существо или растение — есть проявление Брахмы, а значит, несет в себе элемент божественности. Дальше все стало значительно сложнее, поскольку существует множество богов и богинь. Однако среди них выделяются три главных бога: Брахма, Шива и Вишну. У каждого из них есть супруга, и я должна с радостью тебе сообщить, что все три бога черпают свое могущество у своих спутниц-богинь! Я пошлю тебе список их имен, это позволит мне лучше все запомнить, к тому же у меня полно свободного времени. Брахма, создатель, обручен с богиней Сарасвати. Она правит в царстве мудрости, духовного знания, творческих способностей и искусств. Она одевается только в желтое и восседает на троне — водяной лилии. Сарасвати понравилась мне больше двух других богинь, потому что она предпочитает лилии всем другим цветам. Лакшми — супруга бога Вишну — богиня удачи и процветания, а прекрасная Парвати старается смягчить нрав Шивы, известного также как Разрушитель.

Существует еще одна богиня, Кали, которая особенно меня заинтересовала. Мое любопытство лишь усилилось, когда я поняла, что Говинда избегает называть эту богиню по имени. Кроме того, Кали — единственная богиня, не имеющая супруга. Это внушающее страх божество, которое породило культ убийств. Последователи Кали известны тем, что они приносят человеческие жертвы своей богине.

Окружающие нас огромные водные пространства поначалу внушали мне тревогу, а сейчас совершенно завораживают. Я видела океан холодным и полным мрачных угроз, словно лист стали, или сияющим, точно расшитая золотом ткань, когда солнце встает и садится и его расплавленный свет заливает воду. В такие моменты я ощущаю, что прикасаюсь к божественному в гораздо большей степени, чем в часовне или соборе, и постепенно начинаю понимать притягательность моря.

Лишь однажды мне довелось спуститься в трюм, чтобы получить немного чистой воды в камбузе (вода в ведре, которое принесли в мою каюту, была цвета слабого чая). Больше я не стану так поступать, потому что мне ясно дали понять, что это владения кока и его людей. Здесь я должна взять обратно свое замечание относительно умения мужчин держать все в чистоте и с уважением относиться к своему дому. Вообще трюм корабля — малоприятное место не только из-за грязи, царящей на камбузе. Здесь находятся многие пассажиры, которым не по карману купить билет в отдельную каюту. Им приходится довольствоваться занавеской — только так они могут хотя бы на время оказаться в одиночестве. В трюме отвратительно пахнет, ведь рядом с людьми живут в ужасной тесноте утки и цыплята, коровы и свиньи — несчастные животные едва могут пошевелиться, дожидаясь встречи с ножом кока. Здесь также есть лошади, я слышала ржание и стук копыт. Мне рассказали, что их везут для наших военных в Бомбей».

«Саймонстаун, Африка, 16 декабря 1864 года.

Мы пришвартовались в Саймонстауне, и я пишу за столом на берегу моря, в симпатичной сонной рыбацкой деревушке. Не могу описать, какое удовольствие я получаю от ходьбы по твердой земле, которая не раскачивается у меня под ногами, я даже сняла туфли, чтобы почувствовать ногами песок.

Три Мэри и вся остальная компания наняли экипаж, чтобы осмотреть Констанцию. Меня пригласили присоединиться к ним, но я с радостью воспользовалась шансом немного от них отдохнуть. Я хочу рассказать тебе о своем недавнем разговоре с Говиндой. Однажды вечером мы сидели с ним на палубе и наблюдали, как медный диск солнца медленно опускается в море. Когда солнце исчезло, вода замерцала, словно чаша, наполненная жемчугом, а возле кормы появилась стая дельфинов, некоторое время следовавших за нашим кораблем. Они показались мне необыкновенно забавными, симпатичными существами, и я не могла смотреть без смеха на их резвые прыжки.

В ту ночь мои мысли занимали исчезнувшие бриллианты. Я уже несколько раз собиралась спросить о пропаже Говинду, надеясь, что он мне о них расскажет. И в эти мгновения, когда воды океана так изумительно мерцали, я решила, что наступил самый подходящий момент, чтобы заговорить на эту тему. И я спросила у Говинды о значении амулета, который леди Герберт заказала для махараджи. Я не стала упоминать о его возможной краже, посчитав, что это будет слишком нескромно. Безмятежное выражение лица Говинды не изменилось, но я заметила, как дрогнул уголок его губ. Так я поняла, что ему известно больше, чем то, что он рассказал инспектору Ларку.