Девятый ангел

– А еще листья. – Петр Иванович закурил новую сигарету. – В этой истории кругом листья. И в овраге. И в твоем доме. И в его подвале…

– Он про какую-то книгу говорил, – вспомнила Юля. – Про инструкцию по эксплуатации для ангелов. Он так ее называл.

– Книгу? – Петр Иванович поморщился. – Нашли мы эту книгу. Ересь и мракобесие! Сказки для людей со слабой психикой. Издана в начале девяностых в какой-то питерской частной типографии. Тогда, если кто не знает, такого дерьма на прилавках полным-полно было. И тираж-то смешной. Я посмотрел – всего пятьдесят экземпляров. Надо ж было, чтобы вот такая, с позволения сказать, книжица попала в руки этому нелюдю! Ну, ничего-ничего! Разберемся! От правосудия ему не уйти.

Не уйти. Юля это знала, как никто иной. А еще она знала, как темными ночами к тому, кто когда-то был Кешей, приходят семь мертвых ангелов, встают напротив, смотрят… И не придумать для него страшнее наказания…

Эпилог

Поначалу дом роптал и капризничал. Дом отвык от гостей. Да что там гостей! Он только-только начал привыкать к новой хозяйке, до сих пор нет-нет да и устраивал Юле какое-нибудь приключение. Чтобы не расслаблялась. Но чувствовалось, что дом ее любит. И даже Павла готов безропотно терпеть, а вот когда гости… Да не простые гости, а такие деятельные!

Гости красили крыльцо дурацкой веселенькой краской. Дом вздыхал всем своим гулким нутром, и краска на глазах тускнела, покрывалась патиной. Приходилось перекрашивать, искать варианты и консенсус. Дому понравился бледно-зеленый, на том и остановились.

А еще гости вычесывали и выстригали двор, уничтожали всю эту годами взращивавшуюся красоту – лопухи и бурьян. Дом мелко подрагивал от негодования, и земля во дворе подрагивала вместе с ним, с утроенной силой выгоняла все новые и новые пробеги. Пришлось договариваться, сначала с домом, потом и с лопухами. Лопухи переселили на ПМЖ за сарай, а двор засадили мавританским газоном. Юле пришлось прочесть дому целую лекцию про этот чудо-газон и даже показать штук тридцать картинок, пока дом наконец не смирился. Сначала смирился, а потом и вовсе увлекся, принялся взращивать мавританский газон самостоятельно. А для Юли прямо перед крыльцом вырастил клумбу с алиссумом, чтобы на крыльце по вечерам вкусно пахло медом.

Но окончательно покорил его каменное сердце, как ни странно, именно Павел, когда принес и установил на крыше флюгер в виде застывшей в прыжке кошки. Вообще-то, флюгер Павел покупал для Юли, но обрадовался именно дом. Так радуется ребенок новой игрушке. Флюгер теперь вертелся без остановки, даже в безветренную погоду. А перед Павлом больше не захлопывались неожиданно двери, и забытый кофе подозрительно долго оставался горячим, и скрипучий диван, который раньше по-ханжески роптал при малейшем движении, вдруг перестал скрипеть и выстреливать пружинами в самый неподходящий момент. Дом неспешно, но старательно учился жить с людьми. Даже с обыкновенными людьми.

Они приходили не часто, но все-таки приходили. Устраивали посиделки на бледно-зеленом крыльце, топтались по чудесному мавританскому газону и даже – о, ужас! – жарили во дворе шашлык. Дом терпел, потому что понимал – его хозяйке нужно набраться сил, а эти шумные мужчины и поначалу тихая, но постепенно оживающая девчушка со смутными воспоминаниями о проволочных крыльях делятся силами. Самыми обычными – человеческими, но хозяйке нужны и такие, потому что она должна исполнить обещание…

…В овраге царили покой и тишина, которую нарушал лишь шорох падающих на землю листьев. Юля стала на самом краю припорошенного листьями обрыва. Павел встал позади. Ему казалось, что он сумеет ей помочь, сумеет подстраховать, если что-нибудь пойдет не так. Только она знала, что у нее все получится. Пусть только ангелы отзовутся.

Они отозвались, выстроились в шеренгу.

– Здравствуйте. Вот я и пришла. – Сейчас, когда ее переполняла сила, когда сила эта била через край и вздымала в небо крошечные смерчи из листьев, она как никогда сильно чувствовала и их боль, и их отчаянное нетерпение.

– Поможешь? – Ангел с розовым маникюром и фенечками выступила вперед, привычно и уже почти не страшно положила голову на плечо.

– Помогу.

Юля знала, что нужно делать. Вот просто знала, и всё!

Сначала, когда она только дотронулась до проволочных крыльев, пальцы заледенели и онемели, захотелось отдернуть руку, отказаться от обещания, но Юля себе не позволила. Медленно, виток за витком, она раскручивала непослушную проволоку, марая пальцы своей и ангельской кровью. Первая пара крыльев упала на землю. И девочка с фенечками упала рядом. Она плакала, размазывала по розовощекому лицу тушь и слезы. И улыбалась улыбкой свободного человека.

Она дождалась остальных. А потом они все вместе наблюдали, как падают на дно оврага и тонут в море из листьев проклятые крылья-якоря. А со дна поднимаются другие – яркие, нарядные, почти невесомые, с перышками из кленовых и рябиновых листьев.

Росчерками этих крыльев в пронзительно-ярком осеннем небе Юля любовалась затаив дыхание.

– Паша, ты тоже это видишь?