Девятый

— Бронь спасла, но помяло изрядно — бока гудят, да и по спине что-то очень уж обидное прилетело.

— Это тебя бревном угостили, когда на меня оглянулся.

— Поделом мне — нечего в драке таращиться куда попало.

— Идти сможешь?

— А куда?

— Куда-куда! Пить медовуху!

— Если нужен, то пойду, конечно, — почему бы и не сходить для хорошего дела. Только как я кружку подносить к этому клюву буду?

— Значит, и к лекарке дойдешь — пусть тебя осмотрит.

— К Трее? Да, надо бы ее проведать, и вам тоже не помешает. Поспешите, а то сейчас к ней всех пораненных притащат, и, думаю, немало их будет после такой драки.

Интересно — как она его голову осматривать станет? В этой кастрюле…

* * *

При нападении погани на Талль я заработал скверную на вид, но пустяковую рану бедра, пару царапин на лопатке и запястье. Тогда это казалось серьезным — никогда до этого мою драгоценную кожу так не терзали. Самая страшная травма за все мои двадцать девять лет и рядом не стояла с таким членовредительством. И вообще, обидно тогда получилось, в детстве: жестоко пропорол ягодицу диванной пружиной.

Если бы в Талле меня лупили столь же интенсивно, как в эту ночь, я бы потом не смог Зеленому своих издевательских отчетов диктовать. Давно бы уже улетучился в атмосферу в виде облачка дыма…

Тука спасли тяжелые латы — несмотря на все приключения, он отделался лишь ссадинами и ушибами. Синяков заработал много, и один темнее другого, но лекарка даже примочек ему не выписала — с бранью выгнала из своего фургончика, порекомендовав срочно сдохнуть где-нибудь под забором.

Со мной, как ни странно, хлопот оказалось больше. Удары когтями бесследно не прошли — кольчуга была разорвана на боку и спине, мясо там тоже пострадало; крепчайшая кожа сапога вспорота до голени — под ступней хлюпает стекающая кровь.

Осмотрев мои повреждения, Трея диагностировала легкие повреждения организма, не требующие высококвалифицированного медицинского вмешательства. В общем, отправила меня к Йене — та как раз подошла. Лекарке не до поцарапанных героев сейчас — к ней начали приносить по-настоящему пострадавших воинов. Первый из них был с оторванной рукой — не думаю, что там смогут примочками обойтись.

Йена остановила кровь, почистила раны, заклеила местной лечебной смолой, наложила болеутоляющие компрессы и занялась другими пострадавшими. Их было много — несколько десятков.

Получив медпомощь, я оценил предрассветное свечение на востоке и понял, что досматривать сны уже не получится. А жаль — подремать пару часиков не помешает. Странно: из такой передряги только что выбрался, и никакого возбуждения не осталось — усталость одна. Приживаюсь потихоньку — стрессы перестают доставать.

Вздохнул и пошел искать Арисата.

Воин обнаружился на пляже — стоя у кромки воды, он наблюдал, как ополченцы стаскивают в кучу тела погани. Чуть дальше на чистый песок приносили трупы погибших защитников лагеря. Я насчитал их одиннадцать и нахмурился — даже если это уже все, то потрепали нас сильнее, чем тогда, в Талле. Одно утешало: врагов положили гораздо больше. Туши, конечно, изрублены на куски, но это не мешает оценить заметную разницу потерь.

— Сэр Дан, вы как?

— Пустяки — пара царапин.

— Видел я в бою, как вас стригун за ногу ухватил. Ох вы и рисковый — еще немного, и порвал бы. Когти у него, бывает, латы прошивают стальные — что ему кольчуга простая, тем более пах без защиты. У них это любимый прием — такое лекарка уже не вылечит.

— Когтей я ему немного оставил…

— Верно, это дело у вас неплохо выходит. Шатуна, говорят, вообще без лап оставили?

— Пальцы ему обрезал, локти подсек, плакать заставил.

— Велик он очень, да нетороплив. Опасно, если бревном размахивать начинает или бросаться разным добром. Смельчаки, если не струсят, могут подловить, подскочить ближе и шкуру попортить. Да только трудно это — у ног обычно пара прыгунов вертится. Хорошо, что этот без защитников шел. Неплохо вы его обкорнали…

— Видишь, мой меч не так уж бесполезен.

— Для короткого боя или наскока — да, толк есть, теперь признаю. Да только в серьезной заварушке все не так: там строй надо держать. Передние щитами прикрывают тех, кто из-за спин лупит. А у вас ни щита, ни оружия длинного. Даже если прорвавшихся встречать, сразу их остановить не сможете — силы удара нет и рану смертельную трудно нанести. А если погань бронированная встретится вроде стригуна, так и вовсе тоска — не свалите вы его легким клинком. Хотя разозлить, конечно, запросто можно.

От груды тел подошел Конфидус. Выглядел он непривычно: ни черной одежды, ни цыганской жилетки — кираса, массивные наплечники, хитрые наручи с рядами коротких крючьев переходят в латные перчатки, почти до голенищ боевых сапог спускается гремящая при ходьбе стальная юбка. И здоровенный шлем на голове — не знаю, как называется, но внешне похож на те, что испанские конкистадоры носили.