Девятое Термидора

Молодой человек растроганно обнял фройлейн Гертруду и нежно ее поцеловал. Напуганная самоубийством Вертера, она не оказала никакого сопротивления; напротив, Штаалю даже показалось, при всей его неопытности, что его смелый поступок не слишком поразил фройлейн Гертруду. Поцелуй, вероятно, затянулся бы долго, если б не произошло нечто неожиданное. С легким криком "Lieber Gott! Herr Professor!" ["Боже, господин профессор!" (нем.) ] - фройлейн Гертруда внезапно вырвалась из рук Штааля и спаслась бегством, предварительно подобрав свалившуюся с ее колен сумочку с золотой надписью: "Скромность и целомудрие - лучшие украшения немецкой девицы".

XI

Штааль свирепо оглянулся. Перед ним стоял, кротко улыбаясь, очень маленький, очень дряхлый, беленький, напудренный старичок в чистеньком, но довольно бедном, застегнутом на две пуговицы, теплом кафтане, к которому было странным образом пристегнуто какое-то странное оружие, не то шпага, не то кортик. Из-под маленькой треугольной шляпы виднелся перевязанный сзади черной ленточкой парик. Правое плечо у старичка было сильно приподнято и как будто вывихнуто. Сам он был так дряхл и слаб, что, казалось, его мог опрокинуть первый порыв ветра.

- Что вам угодно, сударь? - сердито спросил Штааль.

Старичок улыбнулся еще более кротко и сел на скамейку.

- Как это хорошо! - сказал он старческим, приятным, не совсем внятным голоском. - Славное дитя! Как это хорошо! Право, я очень рад тому, что милая девушка нашла себе жениха... Я знаю фройлейн Гедвигу с ее рождения, ибо, отправляясь гулять по средам и воскресеньям к Steindammer Thor [Штейндамские ворота (нем.) ], неизменно захожу в гостиницу ее отца. Это прелестная девушка. Я сердечно поздравляю вас, молодой человек. Увидите, вы будете с ней очень счастливы...

"Что за чучело!" - подумал Штааль.

- Да вы кто такой и что вам, собственно, от меня угодно?

Старичок посмотрел на него удивленно.

- Вы меня не знаете? - спросил он несколько менее ласково. - Вы иностранец? В этом городе меня знают все. Я - здешний профессор Кант. Мое имя вам также неизвестно? - грустно спросил он и затем рассмеялся не то саркастически, не то добродушно. - Скажу вам правду: я не очень честолюбив, но меня иногда огорчает, что я не, пользуюсь известностью в широкой публике. Право, людям не мешало бы знать, что думает в Кенигсберге, на Prinzessinstrasse старый Иммануэль Кант... Впрочем, это неважно. Так вы иностранец? Здесь есть немало поляков и евреев. Вы не поляк? Несчастные поляки... Может быть, вы - еврей? Евреи Фридлендер и Маркус Герц - мои добрые друзья. Вы их не знаете? Ах, да, вы иностранец... Вы, вероятно, намерены поступить в наш университет? Прекрасная мысль, молодой человек. Я люблю молодых людей, а ваше лицо мне особенно нравится. Если хотите, я сам буду с вами заниматься, privatim или даже privatissime [частным образом... абсолютно частным (лат.) ], бесплатно или лучше за небольшую плату, - в зависимости от ваших средств. Я могу преподавать вам все предметы, которые я читал в университете: математику, астрономию, философию, физику, логику, мораль, натуральное богословие, юриспруденцию, антропологию, физическую географию, фортификацию и пиротехнику. Кроме этого, я, к сожалению, знаю немного. И некоторые главы мне придется даже предварительно восстановить в памяти. Я кое-что забыл, потому что я очень стар...

Он опять просиял улыбкой, и его чисто детская улыбка невольно остановила внимание Штааля. Он вгляделся в старика и увидел, что лоб у него какой-то необыкновенный. Из глубоких впадин, покрытых седыми бровями, лили мягкий свет голубые глаза.