Девятое Термидора

- Но за что же? За что? - вскрикнул Баррас, ударив по столу кулаком так, что стаканы затряслись и люди с Другого конца комнаты оглянулись.

- Пожалуйста, не кричите, Баррас, - сказал Фуше, внушительно глядя на собеседника сквозь свою беззаботную улыбку.

- Здесь шпионы?

- Не думаю. Кажется, я знаю всех шпионов. Но, согласитесь, бесполезно кричать о том, что вас должны на днях казнить... Вы спрашиваете, за что? Почем мне знать? Быть может, этому чудаку не понравился несчастный случай, произошедший, кажется, с вашей коляской по дороге из Марселя. Быть может, просто вы недостаточно добродетельны или не верите в бессмертие души. Разве у него разберешь? Он всех нас собирается съесть, как артишок: лепесток за лепестком. Пожалуй, и подавится.

- Кто еще в списке? - спросил Баррас, выпив залпом один за другим три стакана вина.

- Многие... Барер.

- Не может быть! Один из ближайших его сотрудников!

Фуше засмеялся тихим, веселым смехом:

- Знаете ли, Барер разучивает две пламенные речи для решительного дня в Конвенте: одну - за Робеспьера, другую - против него. Он еще не выяснил, чьи шансы сильнее. Теперь может бросить первую речь: попал, голубок, в списочек. Это для нас чрезвычайно ценно: Барер очень влиятельный человек. Робеспьер сделал крупную ошибку... Сообщу вам, кстати, еще новость: казнь Терезы Кабаррю назначена на ближайшие дни. Она прислала из тюрьмы письмо Талльену, молит ее спасти. Талльен в совершенном исступлении... Кажется, вы тоже интересуетесь этой дамой?

Красивейшая женщина Франции, Тереза Кабаррю, бывшая маркиза Фонтене, будущая жена Талльена и любовница Барраса, известная в истории под кличкой "Notre Dame de Thermidor" ["Богоматерь Термидора" (франц.) ], была недавно арестована.

- Нет, это невозможно, - сказал, Баррас, багровея от вина и бешенства. - Он может казнить нас ("Говорите за себя", - вставил Фуше), но пусть не смеет трогать женщин. Клянусь честью, я своими руками задушу тирана!

- Вам предназначена другая роль. В Конвенте в решительную минуту будет говорить Талльен. У него изумительная дикция. Мы теперь с ним проходим его речь. Вот послушайте, я знаю ее на память: "Я молчал до сих пор. От человека, близкого к тирану Франции, я знал, что им составляются проскрипционные списки, и все же не хотел выступить с обвинением. Но вчера мне довелось быть на заседании Якобинского клуба. Я задрожал, подумав о родине. Я увидел армию нового Кромвеля - и вооружился кинжалом, чтобы пронзить ему грудь, если Конвент не найдет в себе мужества восстать против деспота!.." Здесь он выхватывает кинжал, - старый нож Терезы. А? Что скажете? Тальма не мог бы разыграть эту сцену лучше... Дальше мы все вскакиваем с мест в сильном волнении и предлагаем вас в главнокомандующие... Послушайте, Баррас, скажите совершенно откровенно: вы умеете распоряжаться боем?

- Странный вопрос!

- Значит, умеете? Да... Впрочем, теперь об этом говорить поздно. Другого военного среди нас нет. Карно не пойдет. Этот тихоня умеет подписывать смертные приговоры - на последнем месте, с краю бумаги. Но он предпочитает, чтоб за него рисковали головой другие. Однако я не кончил. Переворот назначен на девятое термидора...

В кратких и точных выражениях он изложил весь план действий. У Барраса вытянулось лицо: было поздно вызывать Буонапарте.

- Когда все это кончится, Фуше? - спросил он мрачно.

Фуше ласково похлопал его по плечу:

- Тогда кончится, когда у каждого из нас будет по приличному именьицу. Прекрасный замок в Гробуа, а? Времен Карла IX, очень хорошо тогда строили... Ну, прощайте, я ухожу. Много дела. Поезжайте отсюда к Колло д'Эрбуа и все ему передайте. Не забудьте сообщить, что и он значится в списке. И, разумеется, не ночуйте дома. Вы вооружены? Прекрасно. Завтра мы все обедаем у Дуайена. Прощайте... Да, да, salut et f raternite. [Привет и братство (франц.) ]