Девятнадцать минут

— Значит, Питер приходил к Эду поговорить о том, что он гей?

— Нет-нет. Эд сам разыскал его. Мы помним, как нам сложно было понять, чем мы отличаемся от других, когда были в его возрасте. Мы до смерти боялись, что подойдет другой парень-гей и откроет твое истинную сущность.

— Вы думаете, Питер боялся, что Эд откроет его сущность?

— Я искренне сомневаюсь, особенно в случае Питера.

— Почему?

Филипп улыбнулся Патрику:

— Вы слышали о гей-радаре?

Патрик почувствовал, как краска прилила к лицу. Это было все равно что услышать, как афроамериканец рассказывает анекдот о неграх.

— Думаю, да.

— Людей с нетрадиционной ориентацией не так легко узнать, это не другой цвет кожи или увечье. Просто со временем начинаешь улавливать особые манеры, взгляды, и тогда легко понять гей перед тобой или просто любопытный, глазеющий на тебя. Патрик невольно отстранился от Филиппа, который рассмеялся в ответ.

— Расслабьтесь. Вы явно принадлежите к другой команде. — Он посмотрел Патрику в глаза. — Как и Питер Хьютон.

— Я не понял…

— Возможно, Питер еще не разобрался в своей сексуальности, но для Эда все было предельно ясно, — сказал Филипп. — Этот мальчик — натурал.

Питер ворвался в дверь комнаты свиданий и сердито спросил:

— Почему вы не приходили ко мне?

Джордан оторвался от записей в своем блокноте. Он отметил про себя, что Питер поправился, вероятно, за счет увеличившихся мышц.

— Я был занят.

— Я сижу здесь совсем один.

— Ara, a я рву свою задницу, чтобы это не стало местом твоего постоянного пребывания, — ответил Джордан. — Садись.

Питер упал на стул и нахмурился.

— А если сегодня мне не хочется с вами разговаривать? Ведь, очевидно, вам не всегда хочется разговаривать со мной.

— Питер, давай прекратим заниматься ерундой, чтобы я смог заняться своей работой.

— Можно подумать, мне не все равно, занимаетесь ли вы своей работой.

— Должно быть не все равно, — сказал Джордан. — Поскольку это тебя непосредственно касается.

«Когда все это закончится, — подумал Джордан, — меня либо уничтожат, либо канонизируют».

— Я хотел бы поговорить с тобой о взрывчатке, — сказал он. — Где можно все это достать?

— На сайте www.bomb.com, — ответил Питер.

Джордан уставился на него.

— Ну, это почти правда, — сказал Питер. — В Интернете можно найти «Книгу анархиста». Как и десять тысяч рецептов смеси Молотова.

— В школе нашли не смесь Молотова. Там нашли взрывное устройство с детонатором и таймером.

— Понятно, — сказал Питер.

— Скажем, я хотел бы изготовить бомбу из материалов, которые можно найти дома. Что бы я использовал?

Питер пожал плечами.

— Газеты. Удобрения, химические. Вату. И немного дизельного топлива, но за ним скорей всего придется ехать на автозаправку, поэтому технически это не то, что находится у вас дома.

Джордан наблюдал, как он перечисляет составляющие. Голос Питера был пугающе деловитым, но еще больше волновало то, что во всех его словах явно слышалось: это то, чем Питер гордится.

— Ты делал такие вещи раньше?

— В первый раз я сделал взрывчатое устройство, чтобы просто проверить, смогу ли, — голос Питера стал оживленнее. — А потом делал еще. Те, которые нужно бросить, и быстро уносить ноги.

— А это чем отличалось?

— Во-первых, составляющими. Нужно получить бертолетовую соль из отбеливателя, а это не так легко, но не сложнее лабораторной по химии. Мой отец зашел на кухню, когда я отфильтровывал кристаллы, — сказал Питер. — На его вопрос, чем я занимаюсь, я ответил, что выполняю дополнительное задание.

— Господи.

— Короче, после этого все, что нужно, — это вазелин, который у нас хранится под раковиной в ванной, горючее, которое можно взять возле гриля, и еще парафин, которым замазывают консервные банки. Я немного боялся использовать детонатор, — сказал Питер. — То есть до этого я никогда не делал ничего настолько серьезного. Но знаете, когда я начал обдумывать весь план…

— Стоп, — прервал его Джордан. — Просто остановись.

— Но ведь вы же сами спросили, — обиделся Питер.

— Но такой ответ я слышать не могу. Моя работа состоит в том, чтобы тебя оправдать, но я не могу лгать присяжным. С другой стороны, я не могу лгать о том, чего не знаю. И сейчас я могу честно сказать, что ты не планировал заранее того что произошло в тот день. Я бы хотел, чтобы все оставалось именно так. И если у тебя есть хоть какое-то чувство самосохранения, тебе тоже следует об этом позаботиться.

Питер подошел к окну. Стекло было мутным, поцарапанным за долгие годы. «Интересно, — подумал Джордан, — это заключенные пытались выцарапаться на свободу?» Питер не мог видеть, что к этому времени снег уже растаял, что первые головки крокусов уже пробились сквозь грязь. Может быть, так и лучше.

— Я хожу в церковь, — объявил Питер.

Джордан не был религиозным, но не отрицал права других выбирать свой способ обрести спокойствие.

— Это прекрасно.

— Я хожу туда, потому что мне разрешают выходить из камеры на службу, — сказал Питер. — А не потому, что я обрел Христа или что-то в этом роде.

— Ладно.