Девятая жизнь

От его последних слов в груди разлилось тепло и накрыло жаркой волной все тело. Он любит! Любит меня! Какое счастье! Но радость мгновенно сменилась тревогой. Ему нельзя в город! Если он туда пойдет, то все мои усилия пойдут насмарку. Он снова заболеет, а ведь осталось совсем чуть-чуть до выздоровления. Его кашель почти прошел, язвы сходят, оставляя за собой небольшие рубцы, которые тоже понемногу сойдут. Силы возвращаются к нему, он окреп и начал обрастать мышцами. До конца лета он мог бы уже попробовать восстановиться, и тогда пусть идет, куда хочет, но не сейчас. Паника захлестнула меня. Нужно его остановить. Я должна что-нибудь придумать.

Но сколько бы я ни думала, понимала, что есть только два варианта. Можно рассказать ему все, как есть, и надеяться, что он не кинется меня спасать даже ценой собственной жизни. Этого я не смогу принять никогда. Значит, остается только второй вариант: попрощаться с ним и уйти так, чтобы он больше не искал меня. От этой мысли боль ударила в грудь и дыхание остановилось. С шумом выдохнув, я приняла именно это решение.

Тянуть больше нельзя: я и так достаточно насладилась не принадлежащим мне счастьем, буквально выкрала его у судьбы. Зачем теперь горевать? Я ведь с самого начала знала, что так будет, но все равно решилась, а сейчас пришло время расплаты. Моей расплаты, не его. Для него еще все возможно. Пройдет время, он поправится, забудет меня и уйдет из этой избушки. А я навсегда уйду и из его жизни, и из его снов. Даже если он возьмет меня с собой как кошку, смогу ли я смотреть, как он обнимает другую? Называет ее своей, растит с ней детей. И лишь иногда, проходя мимо меня, невзначай потеребит по шкурке. Нет, я так не смогу. Даже от этих мыслей становится нестерпимо больно. Я должна его отпустить.

В эту ночь я пришла к нему в последний раз. Стоя на подмостках и любуясь ночным пейзажем, который так и не успел мне надоесть за все эти дни, я ждала. Ждала его с таким нетерпением и страхом, что сердце колотилось в груди, как безумное. Тук-тук, тук-тук, тук-тук. Так хотелось плакать, и жгучие слезы уже набежали на глаза. Я запрокинула голову вверх, чтобы не пролить их, судорожно сглотнула. Луна ярко светила в небе, и мне не хотелось думать о том, что больше не будет этих волшебных ночей, немой свидетельницей которым она была. И слезы все-таки не удержались и промчались двумя дорожками по моим щекам.

Я обняла себя за плечи в попытке успокоиться и тут же почувствовала теплые и такие знакомые руки, обнявшие меня сзади, и горячее тело, прижавшееся к моей спине. Как же хорошо чувствовать его тепло и эти руки, обвивавшие меня! И я обмякла в его объятиях, откинув голову ему на грудь, подставляя для поцелуев шею. Ее тут же опалило горячее дыхание. Он уткнулся в нее носом и шумно втянул в себя воздух. Провел горячими губами вверх по шее и нежно, чуть прикасаясь, поцеловал меня за ушком. Ощущение блаженства накрыло меня волной, и все тело стало таким легким и невесомым. А он коснулся губами моего ушка и прошептал:

– Я скучал.

Эти два простых слова легли в мою душу, как легкие пушинки первого снега на черную осеннюю землю. Такие же нежные, хрупкие и такие прекрасные. И от того, что я их больше не услышу, мне хотелось выть и кричать во все горло. Хотелось выпустить все потоки жгучих слез, которые сейчас сдерживала моя такая хлипкая плотина контроля. Но это наша последняя ночь, и я хочу провести ее, наслаждаясь его ласками, а не роняя слезы ему на грудь. Собрав все силы и сглотнув тугой ком в горле, я тихо ответила ему:

– Я тоже скучала.

Он чуть крепче сжал меня в объятиях и прижался лицом к ямке между шеей и ключицей. Его дыхание приятно щекотало мне кожу, руки поглаживали плечи; я могла бы, наверное, всю ночь стоять вот так, чувствуя его дыхание и легкий мужской аромат. Но я развернулась в его объятиях и, вскинув руки, обхватила ладонями его лицо. Я всматривалась в него, пытаясь запомнить каждую его черточку. Больше всего я боялась, что когда-нибудь придет время, и я не смогу вспомнить, как он выглядел, как горели его глаза, когда он смотрел на меня, и какими нежными были его руки. Я так хочу запомнить все это, хочу впитать в себя его образ, чтобы в те немногочисленные и нерадостные дни, что останутся у меня, я могла закрыть глаза и представить его себе, как наяву.

Он уловил что-то в моем настроении и спросил, слегка нахмурив брови:

– Что-нибудь случилось? Ты выглядишь печальной.

– Просто я так соскучилась по тебе, – ответила я, стараясь, чтобы моя улыбка не выглядела грустной.

Его лицо разгладилось, и он лукаво улыбнулся.

– Так соскучилась за целый день, что мы не виделись? – спросил он, наклоняя ко мне голову.

– Да, – протянула я, поддерживая его игру. – Это целая вечность, когда тебя нет рядом.