Девятая рота. Дембельский альбом

— Я ничего не понимаю, Денис! — Развел руками капитан Устрялов. — Гоняемся за Быкаловым день и ночь, пасем его, как волки овцу, реально ловим с поличным, а толку — ноль. Мы сколько раз его на одной только наркоте брали?

— Дважды, Толик, — напомнил Кормухин. — А если с организацией притонов считать — четыре раза.

— Мы что, клоуны?

— Сам не пойму, зачем вообще пашем, Толя? — Кормухин разлил горючку по стаканам. — Наверное, по привычке. Уроды жируют, у них и мерсы, и телки такие, что глаза разбегаются…

— Да плевать на телок, Денис! Они скоро не то что заводы, весь город под себя подгребут! Ты разве не видишь, что даже прокуратура у них куплена с потрохами?

— Тс-с! — Кормухин с многозначительным видом приложил к губам указательный палец: мол, у стен есть уши.

— Даже прокурор, — продолжал Устрялов пьяным шепотом, — прокурор под дудку Быкалова пляшет!

Они замолчали. А магнитофон все так же невозмутимо и равнодушно крутил кассету, на которую какой-то неизвестный науке самодеятельный исполнитель записал свой крик души.

Проволока колючая в три ряда!
И тоска, хоть волком вой!
Никуда не денешься, никуда!
Конвой! Конвой!..

— Насчет прокурора полной ясности нет, — задумчиво сказал Кормухин. — Ты на него бочку так вот просто не кати, а то сам под нее попадешь.

— Я что-то не понял, Денис, ты сам-то на чьей стороне? — насторожился Устрялов.

— Да на твоей я стороне, не пыли! Просто все очень сложно, запутано.

— Да не запутано, а загажено! — с болью в голосе сказал Устрялов и уставился пустым взглядом на орущий магнитофон.

Вы бы сделали матрешку, бля, из Сталина,
Вам бы сунули лет десять за художества!
А в тайге так много леса не повалено,
И на выбор лагерей такое множество!..

— Заманал, сука! — Устрялов со всего маху грохнул кулаком по кассетнику: он хрюкнул и замолк. Во все стороны брызнули куски пластиковой накладки.

— Хорошо, что у нас в кабинете телевизора нет, а то ты бы и его раскурочил, — невесело усмехнулся Кормухин. — Знаешь, что, друг мой Устрялов? А не дерябнуть ли нам еще по одной?

Но выпить им так и не удалось. На столе задребезжал телефон. Денис подхватил трубку.

— Кормухин слушает…

— Мужики! — крикнул на другом конце провода оперативный дежурный. — Срочно на выезд. В ресторане «Саяны» какой-то придурок с гранатой нарисовался.

— Толик! — Капитан Кормухин бросил трубку и, открыв сейф, достал оттуда табельный «Макаров». — Хватит водяру жрать. Поехали!

Вооружившись, оперативники бегом бросились на выход. У здания отделения милиции их уже ждала служебная машина.

— СОБР вызови! — крикнул Кормухин, пробегая мимо помещения дежурного.

В последнее время ни один выезд на место происшествия не обходился без спецназа — сводного отряда быстрого реагирования.

Олю окончательно добила ломка. Она металась по квартире, крушила мебель, била посуду, рвала на себе одежду и волосы. Губы у нее были искусаны в кровь, а глаза стали пустыми, черно-коричневыми. Сегодня ночью ей не повезло: она, как ни старалась, не смогла достать себе дозу героина. Точнее, наркотики в городе были, и купить их можно чуть ли не на каждом углу. Но денег ноль. А в душе — отчаянный страх и ожидание еще большей муки.

— Ма-а-а-ма-а-а! — кричала она и билась головой об пол. — Ма-а-мо-чка-а-а!

Оля выбежала на маленький балкончик своей хрущобы.

— Не могу… — прошептала, смахивая с лица крупные капли пота. — Не могу больше так жить…

Она перегнулась через перила и посмотрела с четвертого этажа вниз. Под балконом — асфальтовый тротуар. Самое то, чтобы разбиться в лепешку. Перекрестившись, она подалась вперед…

— Стой, дура! — заорала вдруг тетка Варвара с соседнего балкона. — Чего верещишь, манда окаянная, посреди ночи? Всему дому спать не даешь! А ну, заткни пасть, прошмандовка!

Вздрогнув от неожиданности, Оля с коротким криком отпрянула назад, взмахнула руками и, потеряв равновесие, упала назад, на порог комнаты. Завыла, заскребла по крашеным доскам ногтями, поползла в прихожую. Кое-как дотянулась до телефонной трубки. С трудом попадая в отверстия на диске, набрала номер.

— Але… — из последних сил прошептала она в трубку. — Позови… Быкалова.

Ей что-то ответили.

— Ты что, не понял, урод? Быкалова позови к телефону! Скажи, что Ольга Кириллова звонит!

Прошло еще немного времени.

— Да, слушаю, — мужской голос в трубке звучал уверенно и властно.

— Это я, Оля… — жалобно сказала она.

— А чего среди ночи? — хохотнул Быкалов. — До утра не подождать было?

— Не могу ждать…

— Тогда говори, в чем дело?

— Я согласна…

Она положила трубку, вытянула перед собой руки с исколотыми на локтевых сгибах синими и тонкими венами. И зарыдала…