Девять жизней

Ромку аж затошнило от неумолимой правды, которую он так малодушно не замечал раньше. А ведь всё очевидно – он обворовывал простых людей, таких же, как он сам, как его мать. Получается, что он действительно ничем не лучше сегодняшнего воришки с автовокзала. Нет, даже хуже. Тот, по крайней мере, действовал в открытую. Не притворялся хорошим, как Ромка. И так ему стало от самого себя противно, что хоть плачь.

– Можно я вам помогу? – обратился Ромка к расстроенной продавщице.

– Что ты, мальчик?! Коробки очень тяжёлые, и их там много.

– Ну и что? Я могу! Давайте! – загорелся Ромка. Ему отчаянно захотелось хоть как-то помочь женщине, раз уж не хватало смелости признаться, что это он украл.

Она улыбнулась:

– Ну смотри, богатырь, если будет тяжело, не надрывайся. Бросай всё.

Конечно, было тяжело. Но Ромка и не думал сдаваться, ещё и пытался выдавить улыбку, мол, вовсе ему не трудно, зря она так беспокоится.

Больше часа он таскал коробки, взмок весь, запыхался, натёр мозоли на ладонях, а под конец даже в глазах стало темнеть. Но зато справился. И продавщица снова выглядела довольной и весёлой, даже норовила всучить ему шоколадный батончик, но Ромка наотрез отказался и поскорее сбежал. Точнее, уковылял, потому что и руки и ноги у него тряслись и почти не слушались. И всё же стало легче. Не совсем, конечно, – Ромке казалось, что он запачкался так, что вовек не отмоется, но тем не менее…

Глава 8

Подходя к дому, Ромка с удивлением обнаружил, что у подъезда, на скамейке, его поджидают Денис и Егор. Сомнений быть не могло – ждали именно его. Соседей Ромка знал – никто с этими двумя знакомства не водил. Да в их подъезде, кроме Ромки, всего в одной квартире были дети: два пацанёнка-близнеца пяти лет. Так что…

Ромка забеспокоился: с чего он им понадобился? В школе они даже не здоровались никогда. Они вообще его не замечали. Единственный раз, когда «заметили» – это в тот злополучный Костин день рождения, о котором лучше не вспоминать. А теперь что? Им же Костя вроде как сказал не трогать Ромку. Зачем тогда пришли? Ромка чувствовал – вряд ли для чего хорошего. Да и поглядывали они на него ещё издали с недоброй насмешкой. Неужто опять будут издеваться?

Он прошёл мимо незваных гостей молча, внутренне сжавшись под их пристальными взглядами. Но, входя в подъезд, увидел, что оба подскочили и двинулись следом за ним. Ромка успел подняться на два пролёта, когда Денис сграбастал его сзади за ворот и больно впечатал в холодную стену. Ромкин пострадавший нос тут же снова закровил.

– Куда спешишь, соловушка? К мамочке? Успе-е-ешь, – протянул Денис.

– Ну-ка выворачивай карманы, – скомандовал Егор.

Ромка попытался вырваться, даже совершил некое подобие выпада, за что, правда, тотчас получил под дых. Запястья сжали стальной хваткой.

– Он ещё и трепыхается! Дэн, шмонай его, пока держу.

Ромка брыкался, невзирая на тычки и угрозы, но нетерпеливые руки Дениса уже обшарили карманы куртки и добрались до брюк, где лежали часы.

– Нашёл! – радостно объявил Денис и запустил пятерню в Ромкин карман. Ромка согнулся пополам, завертелся юлой, даже, преодолев стыд, крикнул: «На помощь!» Но Денис уже успел вытащить часы.

– Бежим! – позвал он Егора, и оба опрометью бросились вон из подъезда. Ромка, когда его резко выпустили, не удержался на ногах, рухнул на колени, но быстро поднялся и бездумно побежал следом. Но какой там! Выскочив на улицу, он увидел, что одиннадцатиклассники уже далеко, почти скрылись из виду. Там, где лежали часы, вместо привычной тяжести теперь было легко и пусто.

Делать нечего – Ромка медленно, по-стариковски поплёлся домой. Мама, увидев разбитый нос, распереживалась так, что готова была сейчас же вызывать скорую и милицию. Он еле её успокоил, еле убедил, что с ним всё в порядке. Почти. Однако пришлось рассказать обо всех приключениях: и про необыкновенную силу часов, и про то, как он подворовывал и лгал, что работает грузчиком, и про грабителя на автовокзале, который и разбил ему нос, и про то, что часы у него отобрали. Единственное, чего он не стал говорить, – кто. Сказал, что просто напало хулиганьё. Обшарили карманы, а, кроме часов, у него ничего при себе не было. Не то что Ромка хотел выгородить Дениса и Егора или боялся их, просто иначе мама завтра же прибежала бы в школу и устроила грандиозный скандал. Она ведь не понимает, что в Ромкином возрасте искать у мамы заступничества – это стыд и позор.

Сами часы Галине Фёдоровне было не жалко, отобрали – ну и чёрт с ними. Они ей и сразу не понравились, а теперь, узнав, что сын промышлял с их помощью мелкими кражами, она и вовсе видела в них только зло.