Девять Завтра

– Но ведь я только что вам все объяснил. Нет ни малейшего шанса найти другого неандертальца его возраста – на такую удачу и рассчитывать не приходится. А даже если б нам повезло, то совершенно неразумно было бы пойти не риск и поселить в «Стасисе» еще одно человеческое существо.

– Но вы меня неправильно поняли, доктор Хоскинс, – отложив в сторону ложку, решительно сказала мисс Феллоуз. – Я вовсе не хочу, чтобы вы перенесли в настоящее время еще одного неандертальца. Я знаю, что это невозможно. Но ведь можно привести в «Стасис» другого ребенка, чтобы он играл с Тимми.

– Ребенка человека? – Хоскинс был потрясен.

– Другого ребенка, – отрезала мисс Феллоуз, чувствуя, как мгновенно ее расположение к Хоскинсу сменилось враждебностью. – Тимми – человек!

– Мне это и в голову не пришло.

– Но почему? Что в этом дурного? Вы вырвали ребенка из его эпохи, обрекли его на вечное заточение. Неужели вы не чувствуете себя в долгу перед ним? Доктор Хоскинс, если есть в этом мире человек, который по всем показателям, кроме биологического, может считаться отцом этого ребенка, так это вы. Почему же вам не хочется сделать для него такую малость?

– Я – _его отец_? – спросил Хоскинс, как-то неловко поднявшись из-за стола. – Если вы не возражаете, мисс Феллоуз, я провожу вас обратно в «Стасис».

Они молча возвратились в кукольный домик. Никто из них больше не произнес ни слова.

Если не считать случайных, мимоходом брошенных взглядов, прошло много времени, пока она снова встретилась с Хоскинсом. Иногда она жалела об этом, но когда Тимми впадал в тоску или молча стоял часами у окна, за которым почти ничего не было видно, она с возмущением думала: «Какой же он недалекий человек, этот доктор Хоскинс!»

Тимми говорил с каждым днем все более бегло и правильно. Правда, он так и не смог до конца избавиться от некоторой невнятности в произношении, в которой мисс Феллоуз находила даже своеобразную привлекательность. В минуты волнения он иногда, как вначале, прищелкивал языком, но это случалось все реже. Должно быть, он постепенно забывал те далекие дни, что предшествовали его появлению в нынешнем времени…

По мере того как Тимми подрастал, интерес к нему физиологов шел на убыль, но зато теперь им занялись психологи. Мисс Феллоуз так и не могла решить, кто из них вызывал в ней большую неприязнь. Со шприцами было покончено – уколы и выкачивания из организма жидкостей прекратились; его перестали кормить по специально составленной диете. Но зато теперь Тимми, чтобы получить пищу и воду, приходилось преодолевать препятствия. Он должен был поднимать половицы, отодвигать какие-то нарочно установленные решетки, дергать за шнуры. Удары слабого электрического тока доводили его до истерики, и от этого мисс Феллоуз приходила в отчаяние.

Она не желала больше обращаться к Хоскинсу – каждый раз, когда она думала о нем, перед ней всплывало его лицо, каким оно было в то утро за завтраком. Глаза ее наполнялись слезами, и она снова и снова думала: «Какой недалекий человек!»

И вот однажды возле кукольного домика совершенно неожиданно раздался его голос – он звал ее.

Поправляя на ходу свой форменный халат, она, не спеша, вышла из дома и, внезапно смутившись, остановилась, увидев перед собой стройную женщину среднего роста. Благодаря светлым волосам и бледному цвету лица незнакомка казалась очень хрупкой. За ее спиной, крепко уцепившись за ее юбку, стоял круглолицый большеглазый мальчуган лет четырех.

– Дорогая, это мисс Феллоуз, сестра, наблюдающая за мальчиком. Мисс Феллоуз, познакомьтесь с моей женой.

(Неужели это его жена? Мисс Феллоуз представляла ее совсем другой. Хотя почему бы и нет? Такой человек, как Хоскинс, вполне мог для контраста выбрать себе в жены слабое существо. Возможно, это именно то, что ему нужно…)

Она заставила себя непринужденно поздороваться.

– Добрый день, миссис Хоскинс. Это ваш… ваш малыш?

(Это было для нее полной неожиданностью. Она могла представить себе Хоскинса в роли мужа, но не отца, за исключением, конечно, того…) Она вдруг поймала на себе мрачный взгляд Хоскинса и покраснела.

– Да, это мой сын Джерри, – сказал Хоскинс. – Джерри, поздоровайся с мисс Феллоуз.

(Не сделал ли он ударение на слове «это»? Не хотел ли он дать ей понять, что это его сын, а не…)

Джерри немного подался вперед, не расставаясь, однако, с материнской юбкой, и пробормотал приветствие. Миссис Хоскинс явно пыталась заглянуть через плечо мисс Феллоуз в комнату, как бы стремясь увидеть там нечто весьма ее интересовавшее.

– Ну что ж, зайдем в «Стасис», – сказал Хоскинс. – Входи, милочка. На пороге тебя ждет несколько неприятное ощущение, но это быстро пройдет.

– Вы хотите, чтобы Джерри тоже вошел туда? – спросила мисс Феллоуз.

– Конечно. Он будет играть с Тимми. Вы ведь говорили, что Тимми нужен товарищ для игр. Может, вы уже забыли об этом?

– Но… – В ее взгляде, брошенном на него, отразилось глубочайшее удивление. – Ваш мальчик?

– А чей же еще? – раздраженно сказал он. – Разве не этого вы добивались? Идем, дорогая. Входи же.