Девять воплощений кошки

Они пошли по коридору, идеальной чистоты, открыли стеклянную дверь и попали в просторное помещение с высоким потолком, заставленное небольшими клетками, в которых размещались круглые домики для кошек.

А потом Катя увидела самих кошек.

На полу каждой клетки – скорченный труп.

Кошки, коты, взрослые особи и совсем молодые котята. В каждой клетке – мертвец. Катя сбилась со счета.

– Ой, мамочка, да что же это… Может, это вирус какой-то? Чумка?

Участковый Миронов присел на корточки перед одной из клеток с розовым домиком внутри.

На полу клетки валялся труп крупного дымчатого кота в темных полосках и пятнах.

В уголке клетки Катя увидела какие-то красные ошметки. Ей стало дурно.

Она закрыла рот рукой.

Сзади послышался энергичный громкий голос:

– Пропустите, попрошу не мешать!

В зал с клетками вошел еще один рыжий паренек постарше, в полицейской форме, с веснушками, без фуражки, зато с увесистым криминалистическим чемоданом на ремне – походной кримлабораторией.

– Вовка, не сходи с ума! – бросил он участковому с ходу. – И не вздумай сразу к нему ехать. Все равно толку не будет, пока у нас нет прямых доказательств.

Катя поняла – это тот самый эксперт-криминалист из рации. А участковый – тот самый Вовка. Лейтенант Миронов. Мальчик-одуванчик.

– Убью его! Убью эту гадину.

Мальчик-одуванчик вскочил, точно подброшенный пружиной, и схватился за кобуру.

Он ринулся назад к выходу.

– Вы кто по званию? – гаркнул эксперт опешившей от неожиданности Кате.

– Я? Я к-капитан.

– Так скомандуйте ему, меня он не послушает! Остановите его, не видите, он на все готов, сейчас рванет к нему и пулю в лоб!

– Лейтенант Миронов! – закричала Катя во всю мощь своих легких. – Вы что себе позволяете! Спрячьте оружие.

Участковый обернулся. Оружие табельное, впрочем, он так и не достал.

– Остынь, братишка.

Сказал эксперт мягко, и тут Катя поняла, что участковый и криминалист – братья: младший и старший.

В кошачью мертвецкую с розовыми домиками вошел патрульный.

– По какой статье? – спросил он. – Опять как в тот раз? Жестокое обращение с животными и уничтожение имущества?

– Других статей для этого пока не изобрели, – ответил участковый Миронов, он взял себя руки – бледный, тоненький, как былинка. – Сколько кошек погибло? Успели опросить?

– Главная ихняя президентша клуба еще пока не коммуникабельна и не транспортабельна, – оповестил патрульный. – Можно сказать, шок у нее от потрясения. Там владельцы съезжаться начали, эти, которые с выставки, сюда рвутся в зал. Рыдают.

– Не пускать никого, я осмотр делаю, – велел эксперт-криминалист. – Так сколько же тут всего было кошек?

– Вот я узнал, – подошел второй патрульный, сверяясь с блокнотом. – Гостиница кошачья на тридцать мест. Семь котов у них по договору на постое, плюс эти, которые с выставки, плюс они места дополнительные выделили. Так что всего где-то тридцать… нет, тридцать четыре.

– Считай, – велел эксперт.

И патрульный пошел вдоль клеток.

– Это вот что, по-вашему?

Катя, втайне уже мечтающая о том, как бы поскорее выбраться из этого могильника на свежий воздух, поняла, что участковый обращается к ней.

Он взял у брата-эксперта резиновые перчатки, открыл клетку кота и пинцетом подхватил те самые кровавые ошметки, на которые было тошно смотреть.

– Я не знаю, – Катя отшатнулась от пинцета.

– Это куриная печенка. А запах? Нет, вы понюхайте.

И нюхать нечего – та же знакомая вонь, в сочетании с запахом смерти просто убийственно мерзкая.

– Ой, да это же валерьянка! – воскликнула Катя.

– То-то и оно, умно придумано. Куриная печенка в виде приманки, да еще валерьянкой полили. Вот они все и сожрали. Все до одного сожрали приманку, никто, никто не отказался. Такое лакомство. Приманкой их всех и потравили.

– Яд? – Катя смотрела на остатки куриной печени уже более спокойно. Раз определили, что это не чьи-то кошачьи внутренности, то…

– Заберем на экспертизу, проверим. Кажется, использован стрихнин, – сказал эксперт, забирая у брата-участкового пинцет с образцом-вещдоком.

– Кто же до такого додумался?

– Кто… хитрый, умный безжалостный гад, – сказал участковый. – Гадина проклятая.

– Вы знаете, кто это сделал?

Но Катя не получила ответа.

– Тридцать три! – донеслось из конца зала. Это патрульный известил о количестве погибших животных. – И дверь на лестницу в подвал настежь. Я пойду проверю.

– Я с тобой, подожди, – участковый заспешил к патрульному.

Брат-эксперт остался в зале продолжать осмотр.

– Даже если отыщем прямые доказательства, – сказал он, – много ЕМУ все равно не дадут.

– Кому?

Но Катя и в этот раз не получила ответа на свой вопрос. Стеклянная дверь из коридора с грохотом открылась, и, несмотря на сопротивление патрульного, в зал с клетками вошли две женщины.

Та самая пожилая брюнетка в желтом плаще и…

Катя решила сначала, что с ней ее дочь – высокая, под метр девяносто, стройная, тонкая, длинноногая, рыжая, на аршинных каблуках, в цветных молодежных легинсах, алом коротеньком тренче и широкополой шляпе.