Читаем Девять вязов полностью

Девять вязов

Над ней стоял мужчина – высокий и широкоплечий, в элегантном синем костюме. У него были коротко остриженные рыжие волосы и отталкивающее, точно резиновое, лицо с толстыми влажными губами. На правую руку была надета перчатка. Левую руку он держал за спиной.

Мужчина подошел ближе и навис над ней. Изо рта и носа у него шел пар. Он нагнулся и вытащил из-за спины левую руку. В ней был длинный острый нож. Лайла вздрогнула и захныкала, когда он пододвинулся ближе и схватил ее за ноги. Она повернулась и начала скрести ногами и запястьями по бетонному полу, пытаясь отодвинуться.

Он склонил голову набок и заглянул ей в лицо, а затем резко отпустил ее ноги и отошел в тень. Он вернулся с упаковкой пластиковых бутылочек с водой. Ножом он разрезал упаковку и, достав одну бутылку, бросил оставшиеся в сторону. С ней он подошел к Лайле, которая теперь пыталась отползти к дальней стене.

– Лежи смирно, – сказал он, положив ладонь ей на живот. Он поставил бутылку на пол около ее головы. – Если ты закричишь, я перережу тебе глотку.

Он отодрал скотч и вытащил тряпку у нее изо рта, не отводя нож от лица. Лайла начала глотать воздух и закашлялась.

– Я не шучу. Закричишь – я тебя прикончу, – голос у него был спокойный и ровный, как у ведущего новостей. Лайла кивнула, вытаращив глаза. Он взял бутылку и открыл ее. Поддерживая ее подбородок рукой, в которой был зажат нож, он поднес бутылку к ее губам. – Пей.

Он вливал воду ей в рот, а Лайла давилась и кашляла, но не сводила с него глаз. Он улыбался ей. Улыбка у него была широкая, добродушная, а в глазах была злоба. Зубы белоснежные. Как у голливудской звезды. Он подсунул ногу ей под бок и перевернул. Лайла вскрикнула от боли, приземлившись передом на холодный бетон.

– Простите, – сказала она, ненавидя себя за это, но понимая, что бороться с ним было бесполезно.

– Если ты закричишь… – тихо сказал он.

– Я не буду… Обещаю, – начала она, но он опять засунул ей в рот тряпку.

Сердце Лайлы готово было вырваться из груди. Что это за место? Похоже, что оно принадлежит какой-то службе доставки. Если здесь стоят припаркованные грузовики, значит, сюда могут прийти водители. Может, один из них услышит ее и спасет?

Какое-то время она не понимала, что он делает, когда он склонился над ней. Затем она ощутила на своем левом бедре его дыхание, почувствовала его влажные, похожие на резину губы на своей коже и зубы, пронзившие ее плоть. Боль была ужасной. Он кряхтел, мотал головой из стороны в сторону, как собака, ухватившая кусок мяса. Вонзил зубы глубже. От боли Лайла почти отключилась, и в этот момент он дернул головой, выдрав кусок мяса. Он выплюнул его на пол, рядом с ней, и она почувствовала, как горячая кровь побежала по бедру. Она кричала и вырывалась, но он прижал ее к полу и переместился выше к ягодицам.

«Он знает, что никто не придет. Он знает, что может делать со мной все, что захочет», – в отчаянии подумала Лайла. А затем боль стала настолько нестерпимой, что все вокруг начало медленно погружаться в темноту, и она потеряла сознание.

В пятницу Кейт весь день была занята в университете: читала лекции и проводила семинары у студентов. Тристан на выходные уехал на свадьбу друзей, и Кейт потратила всю субботу и половину воскресенья на то, чтобы разгрести университетские дела, которые она, занимаясь расследованием, не сделала в течение недели. Ей было сложно настроиться на свою основную работу. У нее не было сил, да и расследование дела Кейтлин зашло в тупик. Она понимала, что, возможно, сделала Малкольму и Шейле только хуже. Ей вообще не следовало соглашаться на эту работу и подавать им надежды. От Малкольма за все выходные не было никаких вестей, и она начала предполагать самое худшее.

Вечер воскресенья украсили кофе, прогулка на пляж с Майрой и разговор с Джейком по скайпу. Кейт увиделась с Тристаном только в понедельник после обеда, когда они взяли кофе и она быстро пересказала ему все, что произошло в Олтринхэме.

– И Пол Адлер настаивает на том, что не знал Питера Конуэя? – спросил Тристан.

– Алан Хэксам уже проверил его и Кейтлин по моей просьбе. Он говорит правду. Он ушел из полиции до того, как туда попал Питер Конуэй. Конечно, это не значит, что они не были знакомы, – сказала Кейт.

Тристан состроил гримасу.

– Что?

Он закусил губу.

– А вы никогда не думали навестить Питера Конуэя?

– Нет. И ему в любом случае пришлось бы прислать мне приглашение на посещение. А он этого не сделает.

– Он хоть раз посылал его вам?

– Ни разу. Тристан, из-за меня он сидит за решеткой.

Тристан кивнул.

– Ну да, это же вы та крутая дамочка, что упекла его в тюрьму.

Кейт улыбнулась. Зазвонил ее телефон.

– Это Алан. Если он собирается отменить лекцию в четверг, я его убью… – Она взяла трубку и молча слушала. – Хорошо. Мы приедем, как только сможем.

– Что такое? – спросил Тристан, когда она положила трубку.