Девять вязов

– Ты должен зайти внутрь. Твои пятнадцать уже минут прошли, – говорил один из них сквозь окошко в двери.

– Нахер вас всех! – визжал Блуи срывающимся голосом. – Нет! Нет! Нет!

Он продолжил ходить по кругу, бить себя в грудь и кричать. Палата Питера была в другом конце коридора, за дверью во двор. Засигналила рация Уинстона. Он рукой преградил Питеру дорогу.

– Подождите там с Питером, Вин, ладно? – затрещал голос по рации.

Уинстон снял рацию с пояса.

– Конечно. Питер, остановись, пожалуйста, на минутку.

Питер кивнул, наблюдая за Блуи, который нарезал круги, бил себя по голове и дергал за волосы.

Питер пытался вспомнить, когда у него было столько энергии, столько ярости, он пытался откопать их у себя внутри, но там все было как будто набито ватой. Там было пусто. Маленький прогулочный дворик был окружен трехметровыми стенами с колючей проволокой, между которыми была натянута сеть. Оттуда свисал дохлый голубь, крыльями и лапками запутавшийся в сети. Несмотря на холод, по его глазам ползали мухи.

– Давно там этот голубь висит? – спросил Питер.

– Два дня. Они должны сегодня его убрать, иначе он будет представлять опасность для здоровья, – сказал Уинстон, переводя взгляд с Питера на санитаров и обратно.

Блуи кричал, и его вывернуло. Он кинулся к двери и начал биться головой об армированное стекло.

Санитары выстроились за дверью в два ряда по три человека и по одному с каждой стороны. Дверь открылась, и Блуи кинулся на них. Санитары двигались молниеносно, схватили его и перевернули на спину. По три человека с каждой стороны держали его за руки, за ноги и за туловище. Один поддерживал голову, удерживая ее в одном положении, и еще один держал за ступни. Кричащего, его унесли прочь.

Сейчас они оттащат Блуи в его палату, уложат на кровать и будут держать. Медсестра, наверное, даст ему успокоительное, и затем они все по одному плавной непрерывной цепочкой выйдут из комнаты. Тот, кто держал его голову, выбежит последним и захлопнет дверь. С Питером такое случалось несколько раз, пока ему правильно не подобрали таблетки. Он восхищался тем, как Блуи после стольких лет продолжал бороться. Когда коридор опустел, рация пиликнула, и они пошли дальше.

– Ты часто тренируешься? – спросил Питер.

– Два-три раза в неделю, – сказал Уинстон.

– С весами?

– Нет, только с собственным весом.

– Может, ты мне покажешь пару упражнений?

Они дошли до камеры Питера.

– Пациентам запрещено выполнять физические упражнения в камерах.

– Ходить в тренажерный зал мне запрещено. Прогулочный дворик с этим дохлым голубем и блевотиной Блуи – сплошная угроза для здоровья. Просто несколько советов… – Питер посмотрел на Уинстона. У него были огромные карие глаза. Глаза человека, который видел и понимал многое.

– Я могу тебе распечатку принести, только ты ее спрячь куда-нибудь, Питер. И если что, я тебе ничего не давал.

– Не вопрос. Спасибо.

Показалась медсестра с таблетками Питера в одном из пластиковых стаканчиков, которыми была уставлена ее тележка. На каждом стаканчике фломастером было написано имя.

– Как мы сегодня себя чувствуем? – проворковала она, как будто они случайно столкнулись, выйдя за покупками.

Видок у нее был жалкий, как-будто ее хорошенько отходили уродливой палкой: толстая, нос крючком, безвольный подбородок и крошечные близорукие глаза, увеличенные стеклами очков. Питеру было интересно, чему она так радуется, разнося таблетки сумасшедшим днями напролет.

– Посмотрим… Питер… Вот и Питер, – приговаривала она, доставая таблетки. Питер высыпал их в рот и запил водой из маленького стаканчика. – Открой-ка рот пошире, – сказала она. Питер открыл рот. – Чудесно. Прекрасного тебе дня и тебе тоже, Уинстон.

Она покатила скрипучую тележку дальше.

Уинстон открыл дверь его камеры, они провели ритуал снятия наручников и развязывания капюшона, и Питер остался один.

Он выплюнул таблетки в ладонь, бросил их в унитаз в углу комнаты и смыл.

Он надеялся, что Уинстон принесет ему упражнения, но он не хотел ждать. Он упал на пол и начал отжиматься. Его тело протестовало, но он не останавливался, решительно настроившись прийти в форму на случай, если придется драться.

18

Кейт проснулась в половине восьмого, было прекрасное солнечное утро. Море спокойное и ясное, только песчаное дно было взрыто прошедшим штормом, отчего Кейт практически ничего не видела под водой. К тому же, в море было полно водорослей, через которые ей приходилось продираться. Выйдя из воды, она натянула халат, который оставила на берегу, и пошла по пляжу, где вдоль линии прибоя тянулась длинная полоса вымытых на берег продуктов морской жизни.