Это вранье, что у гномов совсем слабое обоняние. Конечно, гном с легкостью может перепутать запах ромашки с запахом ландышей, а запах сирени принять за аромат гладиолусов, но зато запах металла… Для людей металлы не пахнут. Никакие. Это даже странно, до какой степени не пахнут. Какие уж тут ромашка с ландышами! Гном хотя бы способен ощущать эти цветочные запахи. Люди же не чувствуют аромат металла напрочь. Металл должен быть горяч, даже раскален, чтоб человек хоть что-то почувствовал. Гном же способен различать сотни, если не тысячи оттенков. От металла к металлу, от сплава к сплаву…
Шарц отчетливо различил запах дрянной, плохо сваренной стали, по недоразумению все еще считающейся оружейной.
Итак, внутри — железо. Оружейное железо, распирающее ящик, агрессивно стремящееся на волю. Стоит неосторожными руками открыть такой ящик, и…
Шарц усмехнулся. Вот оно как, значит! Теперь нетрудно представить, что там такое, в этом ящике. То, что немногие, осведомленные в этом тайном знании люди называют почему-то «гномьим ежом». Почему «гномьим» — понятно, раз само знание от гномов пошло, но почему «ежом», один черт знает, гномы ежей только на поверхности и повстречали. Разве что людям сама эта конструкция ежа чем-то напоминает? Сами же гномы, тоже, разумеется, немногие и осведомленные, называли эту хитрую ловушку «злая звезда» или «погибельный шар».
Сложное устройство из многочисленных туго сжатых пружин, каждая из которых выбрасывала одно-единственное метательное орудие.
Когда такая коробка открывалась, и все эти пружины срабатывали одновременно… Лучшие гномьи шедевры буквально «взрывались» в руках, не оставляя вокруг себя никого живого. Даже подгорная броня не спасала от «погибельного шара», сделанного истинным мастером. Смертоносное, жалящее железо рвало в клочья все, до чего могло дотянуться. Даже случайные царапины были опасны, так как для верности лезвия обычно еще и смазывали каким-либо ядом.
Тут-то наверняка все попроще будет. Сразу видать — наспех сляпано. Да и гнома среди тех, кто эту ловушку смастерил, не было. Впрочем, это не значит, что оттого ее легче обезвредить будет. Грамотно сделанную вещь можно разгадать с той же легкостью, с какой можно продолжить любую неглупую мысль или жизненную ситуацию. «Они поженились, и у них родились дети. Именно дети, а не ведра и не лопаты, потому что ни ведра, ни лопаты у людей с гномами не рождаются». А вот если чьи-то кривые руки кое-что кое-как приляпали, да так оно перекошенным и осталось — поди догадайся, что это, где это, а также как и когда оно сработать изволит, если оно вообще работает.
Шарц вздохнул. Что ж, способ есть. Способ, доступный любому гному. Правда, обычно гномы применяют его совсем с другими целями, но… сгодится. Должен сгодиться.
Каждый гном, даже если он выбрал себе ремесло, никак не связанное с молотом и наковальней, даже если ему почти никогда не приходится смотреть в глаза поющему пламени горна… любой гном в душе остается кузнецом, даже если все, что он умеет, — ловко ронять молот себе на ногу. Любой гном остается кузнецом, умеющим вслушиваться в пение металла. «Тот, для кого металл не поет, — не кузнец и не гном вовсе!» — гласит старинная поговорка. Впрочем, среди гномов такое почти не случается. Редчайшие, исключительные случаи, отмеченные в летописях, считались чем-то вроде проклятия Подгорных Богов. Эти собственные песни гномов грубоваты и неприхотливы, да и к чему им затейливые изыски, раз металл все равно не перепоешь? Это сладкоголосые эльфы все тщились листву перешелестеть и птиц пересвистать, а гномам и так ясно было, что зря все. Металл он и есть металл — краше его не споешь. Так и зачем попусту пыжиться, если можно просто слушать поющий металл?
У любого гнома есть маленький, совсем крохотный молот, первая игрушка его детства, молот, с которым не расстаются всю жизнь, молот, который уносят в посмертие. Молот для «разговора» с металлом.
У Шарца долго такого молота не было. Вот все то время, пока он лазутчиком был, все это время и не было. Сами посудите, ну откуда у коротышки, шута и доктора взяться этакой занятной гномской игрушке? Долго ли, кому посмышленей, догадаться, что тут к чему? Ох, недолго. Шарц так привык, что у него нет этой, столь необходимой в хозяйстве любого гнома вещи, что и теперь, когда ему — с большим почетом! — подарили новую, пользовался ею нечасто. Отвык.
Шарц торжественно извлек из недр лекарской сумки свой крошечный молот, достал широкий дорожный нож — тоже гномская сталь, сгодится… и легко ударил молотом по лезвию. О таком ударе гномы говорят «тронул», а когда люди спрашивают: «Как это?» — объясняют, мол, это на полвздоха тяжелее, чем «коснулся». Впрочем, научиться такому удару несложно, даже и человеку несложно. А вот правильно направить звук, да еще и услышать ответное эхо… Услышать. Понять, что оно означает.