Девять унций смерти

«А почему ты заткнул мне рот, а себе — уши? Нужно сказать, очень профессионально было проделано. Я даже удивился».

«Я тебя не слышал?»

«Да».

«Ты говорил, а я не слышал?»

«Шептал. Говорил. Орал… всего понемножку».

«Прости».

«Бог простит, он у вас добрый!»

«Так ты еще и язычник?»

«Это ты язычник, а я свято чту древнюю веру отцов и дедов. Кстати, если я говорю: „Не оглядывайся“, это не значит: „Не следи за дорогой“, ты не забыл, в какой гостинице остановился, сэр коротышка?»

«Ох…»

«Вот именно».

Олбарийский лекарь сэр Хьюго Одделл аккуратно затворил калитку и вошел в дом. Закрыл дверь. Прислушался. Скользнул глазами по сторонам.

«Чисто», — шепнул лазутчик.

Поднялся к себе. Открыл дверь своей комнаты. Огляделся. Вошел.

«Гостей не было. Выжидают, — констатировал лазутчик. — Что ж, и нам торопиться некуда…»

«Некуда? Я вообще-то рассчитывал завтра домой…» растерянно пробормотал лекарь.

«Теперь я рассчитываю, сэр доктор, а ты отдохни немного. Я ж тебе не лезу под руку, когда ты операцию делаешь?»

«Прости».

«Опять. Обратись с этой просьбой на небеса, там у вас с этим делом просто. А сейчас заткнись и не мешай!»

— Мой господин, я совершенно уверен… троаннское и олбарийское направления можно оставить. Нет смысла также продолжать поиски в Арсалии и Соане. В Ледгунде нет и следа того, что мы ищем. В Каринтии мы бы это уже нашли. Остается лишь марлецийский след. Ну, и сама Фаласса, конечно. Впрочем, в Фалассе у нас мало шансов.

— Значит, создайте их заново, эти ваши «шансы». Так позорно провалить столь блестящую операцию! В один день, в один час испортить то, что готовилось годами. Если эти ваши поиски не увенчаются успехом… вы знаете, что вас ждет.

— Знаю, мой господин.

— Кстати… недаром говорят, что все дороги ведут в Марлецийский университет, но верно и обратное… из оного университета дороги ведут во все стороны. И если то, что мы ищем, попадет в означенный университет… оттуда оно может отправиться куда угодно! Вот тогда у вас действительно не останется шансов. Подумайте об этом. Вы — опытный профессионал, и я бы желал работать с вами еще долгие годы.

— Да, господин.

* * *

«Поди в университетскую лавку, купи словарь фалестрийского», — буркнул лазутчик.

«Фаласского, — поправил его лекарь. — А зачем?»

«Или, олбарийски говоря, — фаластымского, — усмехнулся лазутчик. — А затем, что ты мне мешаешь. Займись своим подарком и успокойся наконец!»

«Ты имеешь в виду — книгу?»

«Да. Я имею в виду книгу. Займись переводом, поиском неведомых тебе способов лечить насморк, ты это любишь. Увлечешься и перестанешь под ногами путаться!»

«Но… в книге есть перевод! С фаласского на марлецийский. Ты что, не заметил, сэр лазутчик?!»

«Сам ты сэр! Перевод может быть неполон, неточен, и вообще… тебе твой профессор что сказал? Смотри, а то ведь и впрямь экзамен завалишь, студент. В общем, займись делом и не мешай!»

«Я тебе мешаю? — возмутился лекарь. — Ты ж ничего не делаешь!»

«Вот именно, — веско проговорил лазутчик. — Я ничего не делаю. Точней, делаю ничего. Это очень серьезное и ответственное занятие. С ним не каждый справится. А ты — мешаешь!»

«Хорошенькое занятие для лазутчика! Я, признаться, как-то иначе представлял себе вашу работу», — съязвил лекарь.

«Я предоставляю первый ход противнику, — поморщившись, пояснил лазутчик. — Выжидаю. А ты суетишься. Все время о разной ерунде думаешь».

«А то, что я куда-то пойду, не помешает твоему ничегонеделанию?»

«Твои сумбурные размышления мешают куда больше. Иди давай, хватит спорить».

Когда в кожаный кошель продавца скользнули монеты, а в руки Шарца перекочевал почти новый словарь фаласского наречия с пространными марлецийскими комментариями, даже cэp Хьюго почувствовал, как возросло давление незримых взглядов. А Шварцштайн Винтерхальтер у него в голове удовлетворенно улыбнулся. Потянулся. Плечи расправил. Хорошо ему.

«Так-так-так… так вот оно в чем дело!» — улыбался лазутчик.

«В этой книге, да?» — спросил лекарь.