Девять с половиной идей

– Нет, от Кензо, – ответила Инна. На своей ферме в Австралии она не имела возможности одеваться от кутюр, а теперь, в ее родном городе, в родной стране, это стало своего рода визитной карточкой, точнее, магнитной карточкой, которая вскрывала абсолютно все замки.

– Так, так, вы говорите, Блажко Алексей Павлович. А адреса старого вы не припомните?

Инна сообщила ей адрес, дама зашелестела бумагами, проворно прыгая по пыльным стульям и снимая со шкафов серые папки.

– Куда претесь, бараны! Не понимаете, что я занята! – закричала она на типа, который робко приоткрыл дверь и напомнил, что до обеденного перерыва еще два часа и вообще-то там очередь.

– Что за люди, – удивлялась дама. – Не видят, что ли, что я занята с вами, вот наша русская беспардонность и хамство, готовы на глотку ногой встать, а свое непременно получить. Ага, вот что-то есть…

Через пять минут Инна знала, что ее брат переселился в соседний город, обменял квартиру, владельцем которой стал после смерти матери.

Еще через день Инна приехала в тот город, держа в руке листок с новым адресом Алексея. Немного трат – и она узнала, что он женат уже три года, работает на большом заводе по производству пластмасс.

– И пьет, – авторитетно заключила соседка, сидевшая на скамейке перед подъездом, в котором жили Иннин брат, его жена Света и их сын Виктор. – Пьет, пьет, – повторила она. – Вначале парень вроде ничего был, Светка-то сама из нашего города, я ее бабку давно знаю, ничего девчонка, а он ее совсем зашугал. Бьет ее. Когда получку приносит, совсем зверем становится. А так, когда трезвый, то и сумку поможет донести, и проводку исправит. И сыночек у них ничего, два годика уже, шустрый такой мальчишка… Недавно Светка родила еще, но там история темная…

Получив еще десять долларов, которые проворно спрятала в платок, старушка продолжила:

– Когда она забрюхатела, Светка-то, Лешка ее часто бил, и она узнала о том, что ждет ребенка, уже на третьем месяце. А сам Лешка второго ребенка не хотел, говорил, что времена сейчас не застойные, деньги за лишний рот не платят и зачем рожать? Аборт-то проворонили, и когда Светка родила, решили они оставить девочку в роддоме. И хворая она какая-то, не помню, паралич у нее, что ли. И правильно – зачем нежеланный ребенок, тем более еще какой-то больной?

Вечером того же дня Инна имела возможность увидеть семью своего брата. Его жена, миловидная, но рано постаревшая, плохо одетая, со сгорбленными плечами, плелась домой с ребенком, таща какие-то сумки. Инна подошла к ней и спросила:

– Вы Света Блажко?

Та, испуганно посмотрев на нее, ответила утвердительно. Инна дала ей пятьсот долларов, единственное, что могла сделать для нее. Каждый сам выбирает свою судьбу, и Светлана была не в меньшей степени виновата в своей участи, чем ее пьянчуга-муж. Та взглянула с ужасом на деньги, отшатнувшись от Инны.

– Берите, – сказала ей Инна. – И не показывайте Алексею, спрячьте, вашему сыну это пригодится, когда он подрастет.

Она оставила ее около подъезда, растерявшуюся, с ребенком, который прижался к ней. Инна понимала, что Алексей, обнаружив эти деньги, моментально пропьет их, предварительно избив жену, но ей почему-то не было Свету жалко. Лицезреть своего брата, которого Инна помнила подростком, мальчишкой, шлявшимся с плохими компаниями, рано начавшим выпивать и курить, она смогла только мельком. Если бы ей не сказали, что это он, Инна никогда бы не узнала в тощем, небритом, плохо одетом мужике, с растрепанными жидкими волосами, того веселого, но слабовольного парнишку, который остался в ее памяти.

Он, проходя мимо нее с приятелями, уставился на Инну, которая резко выделялась на фоне местных женщин.

– Во сучка, – произнес Алексей, блестя двумя железными зубами. – Я б такую отымел зараз, а, парни?

Те также глядели на нее, пуская терпкий дым дешевых сигарет.

Инна подошла к алкашам, под их улюлюканье взяла брата за пальто, хорошенько тряхнула, отпихнула его дружка, который пытался схватить ее, и проговорила:

– Вот каким ты стал, Леша… Я бы простила тебе все, но не то, что ты бросил собственную дочь.

Оттолкнув его так, что тот едва не упал, она пошла прочь, сопровождаемая запоздалой руганью и трусливыми угрозами в свой адрес.

Инна посетила и единственный детский дом в городе, где находилась ее племянница. Она всегда знала, что медицина не в почете в этой стране, но нищета и энтузиазм врачей, которые, работая за копейки при полном отсутствии и лекарств, и техники, творили чудеса, просто поразили ее.