Девять подвигов Сена Аесли. Подвиги 1-4

Перед тем как нырнуть в дверцу, ведущую на чердак Главного корпуса, Мергиона оглянулась. И удивилась. Ее верный оруженосец Дубль Дуб (в прошлом году Мерги его наколдовала – случайно) тоже был тут. Точнее, уходил отсюда, двигаясь с размеренностью шагающего экскаватора на прогулке. С плеча Дубля на девочку серьезно смотрел гаттеровский кот Кисер.

«Почему Дуб не в столовой? – подумала Мергиона. – Почему Кисер на Дубе? Что еще за кот ученый? Должна ли я что-то по этому поводу сделать?»

С этой непростой мыслью она скрылась на чердаке, увлекаемая потоком галдящих однокурсниц.

Столовая

– Почему? – повторил Развнедел.

– Ну… э… новая традиция, – сказал Лужж.

– Почему?

– Ну сколько можно жить по-старому, правда? Наедаться от пуза, плясать на столах и кидаться костями? Как свиньи какие-то, честное слово![32] Пришло время, когда средневековые обычаи должны уступить место…

– Почему?

Лужж замолчал. Традиции здесь были ни при чем. При чем была неопытность нового ректора.

Дело в том, что в Вальпургиеву ночь (с одиннадцати вечера до трех утра) в Первертсе резко усиливалась восприимчивость материи к магии[33]. Колдовать строго-настрого возбранялось, а уж кухня – место, где творились небывалые, даже по меркам магов, чудеса – и вовсе становилась запретной зоной.

Прежний ректор Бубльгум, умный и опытный, как все прохвосты, обеспечивал приготовление праздничного ужина заранее. Наевшись, волшебники становились добродушными, устраивали веселый турнир по метанию костей, и мальчишник без особых проблем добирался до трех часов утра, после чего всех отпускали спать.

Новый ректор Лужж, наивный и непредусмотрительный, как все порядочные люди, этого не сделал. Теперь придется что-то делать с голодными волшебниками, заполнявшими пустую столовую. А еще пора уже что-то решать с Мордевольтом, который упрямо не понимал тонких намеков Югоруса насчет Трубы. Да, с Трубой надо что-то решать. Что-то такое придумать… Может быть…

– Может быть, нам организовать дискуссию? – спросил он Развнедела. – Начнем с того, что как будет здорово, если все станут магами, а потом… что же потом? Потом надо будет правильными наводящими вопросами перевести дискуссию в плоскость проблемы практического осуществления…

Определенно в этот вечер все задались целью доконать бедного декана Чертекака. Сначала Харлей лечил Фантома Асса посредством шкафа, потом завхоз с помощью шума пытался вернуть молодость, затем оказалось, что ужина не будет, а теперь ректор на простой и ясный вопрос «Почему?» сошел с ума. Развнедел тяжело опустился на скамейку и уставился на руки. Потом на всякий случай спрятал руки под стол.

Тем временем в столовую из коридорной давки прорвались самые слабые представители сильной половины Первертса. На этом давка завершилась – бестолково ввалившаяся «неразлучная троица» заняла последнее место в гонке за отмененным ужином.

– Вы что, уже все съели?! – пропищал Кряко Малхой. – Как вы могли!

Лужж очнулся.

– Вальпургиев мальчишник объявляется открытым! – объявил он. – Три с половиной часа безудержного мужского веселья назло ведьм… то есть без всяких женских глупостей! Докажем, что мы, настоящие маги, легко обойдемся и без женщин, и без пищи!

Двери столовой гулко захлопнулись. Веселье началось.

Спортплощадка

Школьная спортплощадка, втиснутая между Чертекаком и загоном с монстрами, редко использовалась по назначению. Нет, с пространством над площадкой, изборожденным следами бесчисленных метел, все было нормально. А вот сама площадка… Короче, в высокой густой траве вполне могла заблудиться сотня-другая гномов. Правда, за последние полгода неугомонная Мергиона проделала здесь немало упражнений на свежем воздухе, но вытоптать многовековые заросли в одиночку так и не смогла.

Поэтому когда Мордевольт привез из Австралии 146 электрических овец, вопрос, где их держать, даже не успел быть поставленным.

Овцы тихо жужжали, перемещаясь по площадке правильным квадратом. В центре квадрата вместе с подопечными Мордевольта передвигалось пустое место.

Стукнула входная дверь и в слабом мерцании злосветов[34] показался человек с меховым воротником. Воротник приподнялся и несколько раз мрявкнул.

Стадо остановилось. Пустое место, аккуратно раздвигая овец, приблизилось к гостям и мягко заполнилось большим белым двугорбым верблюдом. Две Чаши, он же Рыжик – тот самый, спасенный Мергионой от неверной гибели[35] – наклонил красивую умную морду к живому воротнику и вопросительно фыркнул.

Дубль Дуб приветливо моргнул. Кисер довольно зажмурился. Первая часть задачи была решена.

Опять столовая

Сен впервые видел шеф-повара Гаргантюа не за приготовлением пищи. Худой как зубочистка француз не знал, что делать с руками. Куда бы он их не пристроил, руки начинали месить, лепить, нарезать или помешивать. Голова напоминала безутешное вареное яйцо.

– А ведь мы с обеда не обедавши, – выразил общую скорбь Развнедел.

В животе Харлея немузыкально заурчало.

Югорус Лужж обвел присутствующих озабоченным взглядом. Вся мужская (и мальчиковая) часть Школы волшебства смотрела на него… недобро.