Девять миров свободы 5

Поэтому люди, которые совершали какие-то жесткие вещи, в этих карманах могут совершать их постоянно, безнаказанно, могут всем этим жить. И их деградация происходит очень быстро. Иногда они очень быстро попадают в мировую или городскую систему таких карманов. Но об этом лучше не думать, не сосредотачиваться на этом. Лучше думать о чем-то позитивном.

Рис. 10. Поезд в кармане реальности

Глава 10. Очищение карманов

Не так давно Марвин и Славик ходили на очередное очищение кармана и надолго застряли в одном девятиэтажном доме. Хорошо, что там была и вода, и полный холодильник еды. Видимо, мастера создавали упакованные квартиры в кармане, что сыграло на руку исследователям, и они прекрасно проводили там время. Единственное, что немного омрачало нахождение в квартире – невозможность сидеть при хорошем освещении. Но они нашли выход – загородили окно на кухне, чтобы из него не было видно горящей лампочки, и сидели там.

Как обычно, Славик начал расспрашивать старшего коллегу об интересующих моментах в работе. У Марвина даже сложилось впечатление, что он всегда во время их рабочих походов ждет момента передышки, чтобы что-то спросить. Но это, вероятно, нормальное явление.

– А что будет, – начал Славик, – если мы не будем эвакуировать людей из кармана? Например, просто закроем карман, когда люди уже вышли. Не будем никого там искать по городу и находить, а просто возьмем и закроем. Если это огромный карман, который состоял из шести тысяч карманов, то понятно, там всегда суматоха, никого там не выведешь. Но если это будет один или два кармана?

– Мы обсуждали это в прошлый раз, – кивнул Марвин, показывая, что понял вопрос. – На некоторых моментах я не заострил внимания. Давай расскажу один очень интересный момент. Мастера обычно мстят своим подданным. В закрытии кармана мастер, которому удалось ускользнуть, всегда обвиняет своих подданных, потому что они его не защитили, не помогли и так далее. Например, если подданные остались в другом кармане, а мы закрыли карман с мастером, но ему удалось выйти из него и заскочить туда, где находятся его подданные, то он будет им мстить. Физически или как-то иначе. Но обычно происходит так.

Что самое неприятное – у них подавленная воля перед мастером, он подавляет их уже одним своим наличием и присутствием. Потому что на протяжении тридцати, а то и сорока лет он постоянно подавлял их всякими жуткими способами. Поэтому мастер и чувствует энергию групп людей, освобожденных от него, но все еще находящихся в кармане (а то и уже вышедших из него). Они собираются вместе и что-то празднуют (или еще что-то делают), а мастер находит способ попасть к ним, обычно для мщения. Потому-то мы всегда и проводим реабилитацию. Находим всех, отправляем в серьезные больницы, где люди долго лечатся. Причем мастера, в большинстве своем, остаются в больницах дольше всех.

– Они тоже выходят в нормальный мир? – спросил Славик.

– Да, но в сопровождении. Было бы жестоко ограничить человека от мира только потому, что есть какой-то риск. К тому же неоправданный. Да и права человека никто не отменял, и все эти действия проводятся, конечно же, с их согласия.

Именно поэтому мы никогда не начинаем очищать портальные квартиры сразу, не сразу в них и заходим. Я имею в виду активные портальные квартиры, которые не находятся в продаже, что бывает редко. Обычно большинство из них имеет просто незнающих родственников. Но есть и активные портальные квартиры, в которые постоянно кто-то входит, потом выходит, заходит.

– Так… – непонимающе сказал Славик, – это же противоречит тому, что мы обычно видим. Мы часто, даже очень часто, видим заброшенные квартиры, из которых никто никуда не выходит. И они продаются родственниками.

– Понимаешь, это все – десятилетия, двадцатилетия, иногда – пятидесятилетия. Эти дома строили давно, пойми, и какое-то время они выходили в мир. Обычно из портальной квартиры у всех есть свой срок выхода в мир. Пока они еще в чем-то нуждаются, пока у них есть какие-то привязанности, пока есть близкие люди, друзья – они иногда выходят. Но сколько это будет длиться, по-твоему?

– М-м? – неопределенно пожал плечами Слава.

– Десять лет? Двадцать лет? Тридцать? Сорок? Пятьдесят? Еда и все прочее там легко создается. Хоть машины там создавай, хоть что другое – любого типа, любой силы. А вот пообщаться с кем-то из близких людей, пусть подруг или еще кого, – нереально. Или когда хочешь кого-то затянуть.

Но люди, находящиеся в портальной квартире в кармане на протяжении сорока-пятидесяти лет, уже не могут никого затянуть. У них говор другой. Конечно, они могли бы это как-то делать, пытаться, но для них это высокорисковое мероприятие. Поэтому многие этого не делают.