Девять миров свободы-1

«…чтобы спрятать предмет, его клали под корни посаженного куста, где он мог храниться в течение сорока-пятидесяти лет, опутанный корнями уже выросшего дерева, отлично ими защищенный. Деревья стали своеобразными почтовыми ящиками, сохраняющими и передающими предметы во времени. В наших путешествиях мы то и дело сталкивались с развороченными корнями больших деревьев. И следами мощных когтей рядом с ними…»

Мы едва успели прочесть до конца, как Рестана ловко свернула лист, снова опустила в карман и извлекла взамен фотографию.

– Обычно эти почтовые деревья стоят неподалеку от порталов и перекрестков измерений. Смотрите.

На фото виднелся светящийся предмет неопределенной формы, сиротливо валяющийся на ступенях какого-то подземного перехода или коридора…

Мы разглядывали фото, все отчетливее понимая, что видим пограничную зону между мирами. Эта неопределенность, размытость, странные цвета. Рестана перевернула фото. Наискосок резким решительным почерком чья-то рука вывела:

«Не вздумай охотиться за содержимым тайников без крайней нужды! Значение подобных предметов для Них очевидно…»

– Для кого это – для них? – подозрительно уточнил Марвин.

Рестана махнула рукой в сторону двора, где нам встретились высокая женщина и ее жуткий спутник.

– Для существ неясной природы.

Рис. 7. Предмет междумирья

Позже она прочла нам отрывки и комментарии к другим фотографиям и поделилась выводами.

Встречи с этими странными на вид существами приводят к непредсказуемым и безрадостным результатам. Это первое. Во-вторых, жадное любопытство толкает к исследованию и поиску предметов, а, следовательно, – к встречам с ними. Владелец решительного почерка делал неутешительный вывод – тем, кто не умеет усмирять извечное человеческое любопытство, не светит ничего хорошего. Он писал:

«Любое действие в нашем мире должно быть обусловлено причиной. Человек, который избрал для себя путь полной реализации, просветления или хотя бы полной адекватности, должен найти цель чистую, благородную и искреннюю. Только так можно безопасно взаимодействовать с такими мирами и их предметами. Хотя намного безопаснее общаться с единомышленниками, у которых чистые побуждения и сердца».

Тем вечером Рестана показала еще два места. Через несколько кварталов мы остановились у распахнутого настежь окна. «Квартира» представляла собой комнату без входа и выхода, заставленную безликой мебелью. Окно было открыто, горел свет, было пусто и тихо. Эдвирг хмыкнул, мол, в таком местечке исключительно удобно работать, не боясь, что тебя побеспокоят.

И замолк при виде мужчины, проворно спускавшегося с крыши пятиэтажного здания в направлении окна. Мужчина был коренастым, в черной спортивной шапке, и карабкался без заметных усилий. Миг – и он сидит за столом, уткнувшись в ноутбук, увлеченно печатает, как ни в чем не бывало. Стало быть, хозяин странной квартиры…

– Вот кто очень не хочет, чтобы ему мешали… – в задумчивости произнес Марвин. – В случае войны или чего-то подобного за ним придут в последнюю очередь, что ему и нужно.

– В таких условиях можно практически полностью изолировать себя от общества и посторонних влияний, – добавил Эдвирг. – Это поможет повысить частоту сознания. Интересно, какую работу он выполняет таким образом?

Ответ на этот вопрос повис в воздухе…

В следующем дворе стоял кривобокий пятиэтажный дом, будто небрежно склеенный из двух частей. Марвин вытащил прибор, измерил показатели и удивленно покачал головой.

– Стык измерений, – подтвердила Рестана. – Видите вон там суматошные мелькания?

В одном из окон судорожно метался мужской силуэт. Казалось, он исполняет неведомый танец с множеством резких движений, только чудом не вываливаясь на улицу. Мы замерзли, наблюдая за этой пляской, а фигура за все это время не проявила никаких признаков усталости.

– Слушайте, может, обойдем его кругом? – предложил Эдвирг, размахивая руками в попытках согреться.

Мы двинулись по периметру, а когда совершили полный обход – дом преобразился. Окно и мужская фигура исчезли, строение казалось более ровным и меньше. Марвин вытащил фотоаппарат и начал планомерно снимать пятиэтажку со всех сторон. Наконец холод и усталость вынудили нас вернуться домой. Рестана была довольна открытиями. Мы просмотрели десятки сделанных фотографий, и на всех покосившееся строение так и рябило пикселями в местах стыков. Дом с различных ракурсов выглядел по-разному. А когда мы посетили его во второй раз, и вовсе уступил место другой многоэтажке. Это исключительное по активности место – яркая демонстрация наслоения реальностей. И, пожалуй, редко где можно встретить такую концентрацию искажений. За время наших прогулок по этому двору такие наслоения менялись местами еще несколько раз. Дошло до того, что один дом полностью заменял другой, не оставляя от него и следа.