Девять минут

Я прошлась по шкафчиками, но ничего особенного там не нашлось, только черная одежда, косметика, художественные принадлежности и лакомства собакам. Мы с Грантом уже собирались уходить, но мне пришло в голову посмотреть под кроватью. Там лежала металлическая коробочка, у меня не получалось дотянуться до нее. Грант присел рядом и смог достать и вытащить ее.

Мы открыли ее. Два предмета. Один в пластиковом контейнере под еду. Грант снял крышку, и мы разглядели какой-то маленький кусочек старого мяса, обернутый в целлофан. Это был язык Мо.

Второй я узнала сразу же. Мой кошелек.

 Мы переглянулись с одинаковыми выражениями на лицах. Понятно, почему Мо сохранила язык. Это личное. Если бы такое случилось парой лет раньше, меня бы, возможно, стошнило. Но, думаю, жизнь в мотеле закалила меня. Я видела, как людей убивали, так что сморщившийся язык не был поводом расстраиваться.

Но мой кошелек? Она пошла наперекор прямому приказу Гризза. Почему?

Подумалось, что она сохранила его ради меня. Ее жизнь и личность отобрали. Возможно, у нее не хватило мужества уничтожить мою личность, как скомандовал Гризз тем вечером.

- Спасибо тебе, Мо, - прошептала я.

Я положила кошелек в задний карман. И без вопросов было ясно, что Грант никогда никому не расскажет.

Вернувшись в четвертый номер, я отыскала сумку, с которой была в ночь похищения. Я ей больше не пользовалась, и вещица валялась в углу на полке моего шкафа. Я положила туда кошелек и забыла о нем.

Позже вечером Чоудер и Блу аккуратно завернули Мо в покрывало и отнесли тело в пикап Блу. Я ехала с Гриззом и Блу впереди, позади сидел Грант с Мо, Чоудером и лопатами.

Я направила их в единственное подходящее место. Стемнело, но полная луна освещала достаточно, чтобы найти тенистое фикусовое дерево на пустынной сельской дороге в Дэйви.

Я выбрала место, Грант и Чоудер скрупулезно срезали слой травы и скатали его. Потом они начали копать. Я сказала им убедиться, что глубины хватает. Не хотелось оставлять животным возможность добраться до нее. Гризз бережно передал Мо Блу через ограду, который донес ее до края свежей могилы. Прежде чем они опустили ее, я протянула руку под покрывало и уложила там пластиковый контейнер.

Засыпав могилу, они вернули дерн на место. Едва ли земля выглядела, будто была побеспокоена недавно. Уверена, что никто не заметит.

Мы отъезжали, мне нужно было оглянуться. Он был там, и он был величественен – прекрасный, гнедой скакун Мо. Он стоял рядом с ее могилой.

Спустя годы меня допрашивали в полиции о людях, живших в мотеле. Я не смогла заставить себя выдать последнее пристанище Мо. Я смогла честно рассказать о ее смерти. По крайней мере, для семьи Мо не будет больше неопределенности. Но я не стала говорить им, что она похоронена на их же землях. Не было уверенности, что они не выкопают ее и не перенесут на кладбище, устроив надлежащие похороны. Мое сердце знало, то было единственное место захоронения, которое одобрила бы Мо.

По дороге домой Грант заехал к Фессу и рассказал, что случилось. Позже Сара Джо скажет мне, что той ночью ее отец плакал, как ребенок. Он переживал, что не смог попрощаться с ней, но все же понимал – чем меньше суеты, тем лучше для всех. Он спросил, можно ли ему почтить память Мо. Гризз не стал говорить ему, где место захоронения, но, думаю, Грант мог.

В следующие годы я много раз буду проезжать мимо фикусового дерева, просто чтобы сказать «Привет» моей давней подруге Мо. Развитием той местности по-прежнему не занимались, и поблизости не бывало людей. Но несколько раз я видела увядшие цветы у основания дерева. Уверена, Фесс бывал там.

Я подсознательно винила Гризза за смерь Мо. Черт, я и себя, пожалуй, обвиняла. Я боролась с тем, какой стала моя жизнь. Какое было у меня право на счастье, когда у мертвой Мо его никогда будет?

Я засомневалась в своих убеждениях. Кем я была? Я напомнила себе – свидетельницей убийств. Потом я сражалась с вопросом, почему я вообще должна напоминать себе об этом? Разве убийство не трагедия? Как могла я не думать об этом каждый день?

И хуже всего было то, что я любила матерого уголовника. В тот момент я начала прозревать среди собственных иллюзий о, казалось бы, идеальной жизни с Гриззом. Как можно было убедить себя, что с моим образом жизни все нормально? Кем я позволила стать себе? Видела ли я свое будущее рядом с ним? Собиралась ли я носить его детей?

Я погружалась все глубже в депрессию, и она стала только сильней тем летом, когда Гризз наконец-то нашел парня, напавшего на меня.

Глава 32

Скажу честно, я никогда не переставала любить Гризза, но после того, что он сделал с напавшим на меня человеком, я стала бояться его, как никогда прежде. Не того, что он может сделать со мной, - я была абсолютно убеждена, Гризз мне никогда не навредит. Но того, на что он способен по отношению к другим.

Нападение, как оказалось, носило очень личный характер. Парня звали Дэррил Хайнс. Он влюбился в светловолосую проститутку из Майами.

Имя светловолосой проститутки – Уиллоу.