Девять месяцев

Через полчаса она перезвонила и сказала, что у нее ничего не получилось. Я успокоила ее, что волноваться не стоит и что самое большее, сколько нам еще придется ждать, — это две недели, а если Питеру повезет, то он позвонит гораздо раньше. Она поблагодарила меня за то, что я нашла Тома — хотя фактически это было не так, — и взяла с меня обещание сообщить, как только я что-то узнаю.

Возбужденная, я вернулась в постель. В конце концов наступал конец моему ожиданию, и я должна была снова увидеть Тома. Я долго смотрела на его фотографию, стоящую на прикроватном столике. До этого вечера мне казалось, что он невероятно далеко. Теперь он был просто вне зоны досягаемости.

На следующий день я совершенно не могла сконцентрироваться на работе. Каждый раз, когда звонил телефон, я думала, что это Эйджей или Том. Я не могла сосредоточиться и допускала одну ошибку за другой. Я забыла положить дрожжи в тесто, добавила молока в вегетарианский кофе, плеснула столько средства для мытья посуды в раковину, что радужные пузыри полетели из кухни в зал. Вода в раковине напоминала гейзер, и нам с Мэгги пришлось выпустить всю воду и набирать новую. Посетители захлопали в ладоши, когда увидели нас с Мэгги, выходящих из кухни в мокрой одежде и хлюпающих туфлях. После этого Мэгги не выдержала и попросила меня закончить пораньше и идти отдыхать.

Я мрачно поплелась вверх по ступенькам, пришла домой и стянула мокрую одежду. Вся эта суета, наверное, разбудила ребенка, и он начал толкаться и ворочаться в животе, как на занятиях по аэробике. Я стояла напротив зеркала в белых трусах и растерянно рассматривала свой огромный живот. Он дернулся, потом, когда ребенок повернулся на левую сторону, весь переместился вбок. На это стоило посмотреть: как ребенок полностью менял форму живота, переворачиваясь внутри. Небольшая шишка появилась сбоку, натягивая мою кожу, и я представила, что это ножка или ручка. Я охнула, когда сильное движение внутри вытянуло мой живот как сосиску, и мне показалось, я заметила руку, давящую на меня изнутри. Я дотронулась пальцем до этого бугорка, и он замер на мгновение, озадаченный, потом снова дернулся и успокоился. Я стала нежно поглаживать живот и тихо разговаривать с ним, обращаясь к нему: «моя маленькая тыковка». Я была так тронута тем, что увидела; как будто даже через кожу мой ребенок тянулся ко мне.

До беременности я была уверена в том, что движения ребенка внутри еле ощутимы и совсем незаметны, если смотреть снаружи. И мне было по-настоящему странно видеть очертания своего малыша прямо через кожу. Я стала разглядывать свой живот со всех возможных сторон. Когда я рассмотрела низ живота (что было практически невозможно, для этого мне пришлось так сильно откинуться назад, ловя необходимый угол отражения в зеркале, что я чуть не опрокинулась на спину), я отпрянула от того, что увидела. Наверное, кто-то прокрался в мою спальню, пока я спала, и пурпурными чернилами изобразил карту Лондона на нижней части моего живота. Я стала ощупывать линии кончиками пальцев, начиная понимать, что, несмотря на всю мою уверенность в эластичности моей кожи, все это время у меня появлялись растяжки. Просто они находились в таком месте, где их невозможно было заметить.

Я вздохнула, понимая, что времена бикини для меня закончились навсегда. Не то чтобы я собиралась носить бикини до самой старости, просто я любила помечтать (особенно субботними вечерами накануне телелотереи) о том, как я лежу в бикини на белом песочном пляже на Карибах, как Клаудиа Шиффер. Я всегда надеялась, что не успею растолстеть, пока не съезжу на этот пляж. Может быть, мне просто нужно будет научиться правильно повязывать платок и я смогу выглядеть элегантной тропиканкой. Зато моя грудь увеличилась на целый размер и приблизилась к размеру среднестатистической англичанки. Лифчики моей любимой фирмы начали мне жать, и мне пришлось сдаться и купить себе бюстгальтер в специальном магазине для кормящих грудью. К сожалению, для груди беременных не предполагались милые кружевные лифчики, как у девушек из журналов. Я подозревала, что все бюстгальтеры для беременных проектировались в пятидесятых годах и с тех нор не менялись. То же касалось и трусов, которые все были одной формы и скроены из куска материи величиной с простыню. Казалось, в них можно было спрятать машину. В конце концов я не выдержала и купила себе самый большой размер в «Маркс и Спенсер». Я любовалась своей грудью и думала о том, что скажет Том, увидев ее, правда он может испугаться моих сосков, которые тоже растянулись до величины обеденных тарелок.

Я стала одеваться в удобный спортивный костюм «Адидас». Мне нравилось носить спортивную одежду во время беременности. Окружающие могли подумать, что раньше я серьезно занималась спортом. В тот момент, когда я искала в шкафу пару носков, зазвонил телефон. Это была Фиона.

— Привет, Фиона, как Маркус? — спросила я.