Девять месяцев

Тамсин посмотрела на коробку в маминых руках, потом перевела взгляд на пакеты, что лежали на полу у моих ног. На всех пакетах были написаны названия детских отделов, а из одного выглядывала детская рация в виде Винни-Пуха. Она вопросительно подняла на меня глаза.

— Я разве не говорила тебе, что одна мамина подружка скоро станет бабушкой? И такая неприятность — она заболела. Мама предложила сходить по магазинам вместо нее и купить кое-что из детского, ведь им понадобится много вещей, правда? — Я изо всех сил старалась говорить убедительно.

— А, я понимаю; не буду вас больше задерживать. У вас так много хлопот, — сказала Тамсин обиженно. Я уверяла себя, что она просто разочарована, что я не беременна.

— До встречи! — крикнула я ей вслед, сгорая от стыда.

Мама, которая стояла неподалеку, слышала все слово в слово. Я обернулась к ней:

— Как ты думаешь, она мне поверила?

Мама посмотрела на меня с сочувствием, но ничего не ответила.

Тем же вечером, сидя в своей спальне посреди всех этих детских вещей, я размышляла о том, что все идет не так, как нужно.

Все мои прошлые представления о материнстве ассоциировались с романтичными отношениями, белым свадебным платьем, с тем, как мы вдвоем с будущим отцом моего ребенка красим стены в детской и на кончике моего носа оказывается пятнышко краски… Всего этого уже никогда не будет. Нужно было смириться с этой мыслью.

Кто-то постучал в дверь и отвлек меня от прилива жалости к самой себе.

— Это, наверно, Элис, — сказала я, обращаясь к своему животу и радуясь предстоящей компании.

Я распахнула дверь со словами: «Как хорошо, что ты зашла», — но это была не Элис. За дверью стояла Тамсин. Я захлопнула дверь прямо у нее перед носом и навалилась на нее спиной.

Она снова постучала:

— Ну же, Холли, открой дверь.

— Прости, сейчас неподходящее время. Я только что вышла из душа, — крикнула я.

— Это неправда! — Она приоткрыла щель для писем и заглянула внутрь. — Послушай, ты можешь не открывать мне, если не хочешь. Мне просто показалось, что тебе захочется с кем-нибудь поговорить. С кем-нибудь, кто тебя поймет. Я умею хранить секреты и подумала, что тебе понравится вот это, — послышалось шуршанье, и к моим ногам упал шоколад «Тоблерон».

Моя решительность испарилась, и я впустила ее.

— Итак, ты наконец признаешься, что беременна, или мне надо взять у тебя анализ крови? — пошутила она, угрожая мне шпилькой для волос.

Я провела ее на кухню и поставила чайник.

— Послушай, я знаю, как ты привязана к Маркусу и Фионе, но я правда не хочу пока им рассказывать о своей беременности, — помолчав, сказала я.

— Хорошо. Я никому не расскажу, слово скаута, — улыбнулась Тамсин, прижимая руку к сердцу.

— Что-то подсказывает мне, что ты никогда не была скаутом.

Она засмеялась.

Потом мы сидели молча и ждали, когда вскипит чайник. Когда я подала ей горячую чашку, она начала, собравшись с духом:

— Холли…

— Да-а-а?

— Могу я задать тебе личный вопрос?

— Мне кажется, теперь между нами нет секретов, — ответила я, приглашая ее в гостиную.

— Ну, я просто подумала, что, может быть, это не ребенок Тома и поэтому ты держишь свою беременность в секрете?

Я поперхнулась от неожиданности и закашлялась.

— Так вот о чем ты думаешь? Боже, ну конечно это ребенок Тома.

— Тогда к чему все эти секреты?

Я как могла объяснила ей, что чувствую и как боюсь подтолкнуть Тома к чему-то, чего он сам бы не хотел. Когда я закончила, она сказала:

— Думаю, ты права.

— Правда? — Я была ошеломлена.

— Да, и, в конце концов, это твой выбор.

— И тебе не кажется, что я веду себя эгоистично по отношению к Тому?

— Послушай, — сказала Тамсин решительно, отодвигая чашку с чаем. — Ты сама сейчас переживаешь немалый шок, и тебе потребуется время, чтобы прийти в себя. Просто будь готова держать ответ, когда придет время, ведь ты не сможешь долго скрывать это. Честно говоря, от Тома не было ничего слышно с Рождества, его бесполезно разыскивать, он постоянно переезжает с места на место, и даже если бы ты решилась сообщить ему, пришлось бы хорошенько постараться.

У меня защемило сердце при мысли о том, как он хорошо проводит время и, скорее всего, совсем забыл про всех нас. Меня начало подташнивать.

— Все это так сложно, — сказала я жалобно.

Тамсин взяла меня за руку:

— Послушай, у меня есть для тебя одна новость, которая тебя обрадует. Маркус и Фиона уезжают на юг Франции на три месяца; Маркус получил там контракт на перестройку виллы. Они уедут завтра вечером, таким образом, ты выиграешь немного времени. И перестань так волноваться. Получай удовольствие, ребенок — это здорово.

Едва она это сказала, я почувствовала легкий толчок в нижней части живота.

— Боже мой, мне кажется, что он только что пошевелился!

Мы хором засмеялись и уставились на мой живот.

— Скоро тебе будет очень весело, — пообещала Тамсин, переводя дыхание.

Следующие две чашки чая и половина «Тоблерона» полностью сняли все симптомы первых месяцев беременности.