Девять месяцев до убийства

Однако неделю спустя, 9 ноября, Джека Потрошителя в первый раз видели. Проститутка Мэри Джейн Келли, подрабатывавшая также исполнением песенок в захудалой пивной на Дорсет-Стрит, закончила в этот день (точнее, в эту ночь) свое выступление, но не поднялась в свою комнату наверху, а вышла на улицу. Было десять часов ночи. На Лондон опустился густой туман. Проститутка свернула с Дорсет Стрит на Криспин Стрит и, наконец, вышла на Белл Лени. Там с ней заговорил незнакомец. На его недвусмысленное предложение Мэри Джейн назвала цену.

— Куда мы пойдем?

— Следуй за мной!

Подойдя к сомнительной гостинице с пивной, мужчина пробормотал проклятие. Дверь в пивную была открыта. Незнакомец некоторое время стоял в полосе света, которая рассекала туманную пелену. Один из посетителей, вышедших в это время на Дорсет Стрит, увидел спутника Мэри Джейн Келли. Он видел их обоих, пока не закрылась боковая дверь в гостиницу, в которую они вошли.

Проститутка разделась при свече и погасила ее. И тут стальная рука зажала ей рот. Ослабить ее хватку так и не удалось. Между тем последние посетители покинули пивную. Хозяин убирал посуду на предпоследнем столе, когда на руку ему капнуло что-то теплое. Он поднял взгляд и увидел на потолке громадное пятно. В ужасе он выскочил на улицу и принялся кричать: «Констебль! Убийство! На помощь!» на всю округу.

У входа в Департамент Восточной Индии он влетел из тумана прямо в руки патруля. Свистки созвали подкрепление, и одиннадцать полицейских бегом поспешили на Дорсет Стрит. Разумеется, преступника уже и след простыл.

Той же ночью коронер прибыл на место преступления. «Столь жестоко изрезанного тела я еще никогда не видел», — таковы были его первые слова.

В Скотланд-Ярде развернулась лихорадочная деятельность. На следующее же утро были допрошены все посетители, которые были накануне в гостинице и в пивной. Ценными оказались только показания того человека, который ушел незадолго до полуночи и видел Мэри Джейн с ее спутником. В протокол были занесены следующие его слова: «Возраст этого типа я оцениваю примерно в тридцать пять лет. Он — среднего роста, при ходьбе слегка сутулится. Продолговатое лицо его обрамляют черные волосы. Нос и рот бросаются в глаза из-за их чрезмерной величины. Кончики усов подкручены вверх».

Кем же был Джек Потрошитель? На этот счет высказывались самые различные предположения. Самым невероятным представлялось то, которое позднее выразил Роберт Андерсон, руководитель криминальной полиции Великобритании: «Не следовало быть Шерлоком Холмсом, чтобы понять, что преступник — сексуальный маньяк опаснейшего рода, что он живет где-то в непосредственной близости от мест, где совершил убийства, и что, если только он не живет совсем один, его окружение знает о преступлениях, но не желает передать его в полицию. Во время моего отсутствия полиция произвела обыски с целью найти его, осматривая один дом за другим, и обыскала в районе каждую квартиру, из которой можно было приходить и уходить незамеченными и в которой можно было смыть кровь. И мы пришли к выводу, что он и его окружение — опустившиеся польские евреи; ведь факт, что люди этого класса в Ист-Энде никогда не выдают своих полиции.

Наш успех доказал, что такой диагноз был правильным во всех деталях. Ведь, позволительно заметить, нераскрытые убийства в Лондоне редки, и преступления Джека Потрошителя — к ним не относятся. И если бы лондонская полиция имела те полномочия, которыми располагает французская, убийца предстал бы перед судом. Скотланд-Ярд может гордиться тем, что даже низшие офицеры здесь умеют держать язык за зубами, храня профессиональную тайну, и я тоже не могу нарушить этого неписаного закона. Могу добавить только одно — письмо Джека Потрошителя, которое хранится в Полицейском музее Скотланд-Ярда — дело рук предприимчивого лондонского журналиста.

Учитывая большой интерес, который вызвало это дело, я чуть было не попытался назвать убийцу и журналиста, написавшего письмо. Но такой шаг не послужил бы общественному благу и представлял бы собой нарушение старых традиций моего департамента. Я хочу только сказать, что единственная персона, которая видела убийцу в лицо, без колебаний опознала подозреваемого. Но она отказалась свидетельствовать против него. Если я скажу, что подозреваемый был польским евреем, то это будет только лишь окончательной констатацией факта».

Кристиан Херман, автор великолепной книги о Скотланд-Ярде, на которую мы опираемся, не без основания называет эту версию сказкой Андерсона, призывая не путать ее с андерсеновскими. Он же приводит и еще одну большую цитату, которая принадлежит перу друга Андерсона, инспектора британских тюрем Артура Гриффитса: