Девять месяцев до убийства

— Хочу предъявить его жене, — нетерпеливо сказал Холмс. — Ну, говорите же, сэр, где он. Мы теряем драгоценное время.

— Вы найдете его в комнате, которая расположена в конце морга. Там у него лежанка.

Мы обнаружили сумасшедшего в указанном месте, и Холмс разбудил его, мягко потрепав по плечу.

— Анджела ждет тебя, — сказал он.

В пустых глазах не отразилось ровно ничего, однако Майкл доверчиво, как ребенок, встал и пошел вслед за нами. Туман тем временем стал таким густым, что мы могли ориентироваться только благодаря инстинкту Холмса, сильному, как у ищейки. Атмосфера Лондона в этот вечер была такой зловещей, что я едва ли не каждый миг ожидал удара ножом меж ребер.

Тем не менее любопытство мое ничуть не пошло на убыль, и я'решился задать вопрос:

— Предполагаю, Холмс, вы надеетесь найти Анджелу Осборн в «Ангеле и Короне»?

— Я уверен в этом.

— Но чего вы хотите добиться, показывая ей Майкла?

— Вероятно, в противном случае женщина откажется говорить. Я рассчитываю на известный шок, который вызовет у нее неожиданное появление мужа.

— Понимаю, — сказал я, хотя, собственно, понимал не так много, и замолчал снова.

В конце концов я услышал постукивание трости по дереву и голос Холмса:

— Мы пришли, Ватсон. Теперь примемся за поиски.

Слабый свет из окошка указывал на то, что мы пришли к какому-то жилью. Я спросил:

— Это что, дверь гостиницы?

— Конечно. Но нам надо поискать боковой вход. Я бы хотел незамеченным подняться в комнаты верхнего этажа.

Мы ощупью двинулись вдоль стены, за угол. В тумане зажегся какой-то свет: как оказалось, Холмс догадался взять у доктора Мюррея фонарь. Пока мы шли по улицам, он не зажигал его, поскольку мы легко могли бы привлечь внимание уличных грабителей. Теперь же фонарь сослужил нам добрую службу, и мы нашли черный ход, который явно использовался поставщиками спиртных напитков и бочкового пива. Холмс прислонился к стене у дверей и осторожно заглянул внутрь.

— Эту дверь только недавно кто-то взломал, — сказал он, и мы проскользнули в дом.

За дверью оказался склад. Из пивной глухо доносился шум, но наше вторжение видимо осталось незамеченным. Вскоре Холмс нашел лестницу на второй этаж. Мы осторожно поднялись по ней, пробрались через люк и оказались в конце слабо освещенного коридора.

— Подождите с Майклом здесь, — шепнул Холмс и оставил нас, но отсутствовал недолго. — Пойдем!

Мы последовали за ним к одной из дверей. Та была заперта. Из-под нее нам на ноги падала полоска света. Холмс прижал нас к стене и постучал. В комнате раздались быстрые шаги. Дверь открылась и женский голос спросил:

— Томми?

Рука Холмса, будто змея, стремительно появилась из тьмы и зажала рот женщине под вуалью.

— Не кричите, мадам, — сказал он шепотом, но твердо. — Мы не желаем вам зла. Но нам надо поговорить с вами.

Холмс осторожно ослабил хватку. Испуганный — надо думать! — женский голос спросил:

— Кто вы?

— Я — Шерлок Холмс. Я привел с собой вашего мужа.

Она даже вскрикнула от ужаса.

— Вы привели… сюда Майкла? Во имя господа, зачем?

— Кажется, на то есть причина.

Холмс вошел в комнату и дал мне знак следовать за ним. Я взял Майкла за руку и тоже вошел.

В комнате горели две керосиновые лампы, а в этом свете я увидел женщину под тонкой вуалью, которая, однако, не могла скрыть ужасного шрама. Сомнений не было — передо мною была Анджела Осборн.

Увидев сумасшедшего — своего мужа — она стиснула подлокотники кресла, в которое упала перед тем, и подалась вперед. Но затем снова отпрянула и застыла, будто мертвая, скрестив руки.

— Он не узнает меня, — пробормотала она в отчаянии.

Майкл Осборн неподвижно стоял рядом со мной и смотрел на нее пустыми глазами.

— Для вас это не новость, мадам, — сказал Холмс. — Однако у нас слишком мало времени. Вы должны все рассказать нам. Мы знаем, что Кляйн избил вашего мужа до потери рассудка и изуродовал вас. Расскажите мне, что произошло в Париже.

Женщина заломила руки.

— Не буду тратить времени в попытке оправдать себя, сэр. Оправданий мне нет. Вы, вероятно, понимаете, что я отличаюсь от тех бедных девочек внизу, в гостинице, которые занялись своим постылым делом от нищеты и неведения. В том, что я стала такой, повинен этот негодяй Макс Кляйн.

Вы хотите знать, что произошло в Париже. Я поехала туда, потому что Макс заключил насчет меня соглашение с одним богатым французским купцом. Пока была там, познакомилась с Майклом Осборном, и он влюбился в меня. Поверьте, сэр, у меня не было ни малейшего намерения опозорить его; но едва Макс Кляйн появился в Париже, он увидел шанс обратить себе на пользу его любовь. Наша свадьба была первой частью его плана, и он заставил меня склонить к ней Майкла. Мы поженились, хотя я со слезами упрашивала его отказаться от этой мысли.

Когда Майкл оказался всецело в его руках, Макс прибег к самому примитивному шантажу, мистер Холмс. Он заявил нам, что поставит обо всем в известность герцога Шайрского и будет угрожать ему объявить публично, кто на самом деле жена его сына. Он намерен был выставить меня перед всем светом, и тогда герцог, чтобы избежать позора, будет готов заплатить любую сумму.