Девять месяцев

— Это неправда! — Она приоткрыла щель для писем и заглянула внутрь. — Послушай, ты можешь не открывать мне, если не хочешь. Мне просто показалось, что тебе захочется с кем-нибудь поговорить. С кем-нибудь, кто тебя поймет. Я умею хранить секреты и подумала, что тебе понравится вот это, — послышалось шуршанье, и к моим ногам упал шоколад «Тоблерон».

Моя решительность испарилась, и я впустила ее.

— Итак, ты наконец признаешься, что беременна, или мне надо взять у тебя анализ крови? — пошутила она, угрожая мне шпилькой для волос.

Я провела ее на кухню и поставила чайник.

— Послушай, я знаю, как ты привязана к Маркусу и Фионе, но я правда не хочу пока им рассказывать о своей беременности, — помолчав, сказала я.

— Хорошо. Я никому не расскажу, слово скаута, — улыбнулась Тамсин, прижимая руку к сердцу.

— Что-то подсказывает мне, что ты никогда не была скаутом.

Она засмеялась.

Потом мы сидели молча и ждали, когда вскипит чайник. Когда я подала ей горячую чашку, она начала, собравшись с духом:

— Холли...

— Да-а-а?

— Могу я задать тебе личный вопрос?

— Мне кажется, теперь между нами нет секретов, — ответила я, приглашая ее в гостиную.

— Ну, я просто подумала, что, может быть, это не ребенок Тома и поэтому ты держишь свою беременность в секрете?

Я поперхнулась от неожиданности и закашлялась.

— Так вот о чем ты думаешь? Боже, ну конечно это ребенок Тома.

— Тогда к чему все эти секреты?

Я как могла объяснила ей, что чувствую и как боюсь подтолкнуть Тома к чему-то, чего он сам бы не хотел. Когда я закончила, она сказала:

— Думаю, ты права.

— Правда? — Я была ошеломлена.

— Да, и, в конце концов, это твой выбор.

— И тебе не кажется, что я веду себя эгоистично по отношению к Тому?

— Послушай, — сказала Тамсин решительно, отодвигая чашку с чаем. — Ты сама сейчас переживаешь немалый шок, и тебе потребуется время, чтобы прийти в себя. Просто будь готова держать ответ, когда придет время, ведь ты не сможешь долго скрывать это. Честно говоря, от Тома не было ничего слышно с Рождества, его бесполезно разыскивать, он постоянно переезжает с места на место, и даже если бы ты решилась сообщить ему, пришлось бы хорошенько постараться.

У меня защемило сердце при мысли о том, как он хорошо проводит время и, скорее всего, совсем забыл про всех нас. Меня начало подташнивать.

— Все это так сложно, — сказала я жалобно.

Тамсин взяла меня за руку:

— Послушай, у меня есть для тебя одна новость, которая тебя обрадует. Маркус и Фиона уезжают на юг Франции на три месяца; Маркус получил там контракт на перестройку виллы. Они уедут завтра вечером, таким образом, ты выиграешь немного времени. И перестань так волноваться. Получай удовольствие, ребенок — это здорово.

Едва она это сказала, я почувствовала легкий толчок в нижней части живота.

— Боже мой, мне кажется, что он только что пошевелился!

Мы хором засмеялись и уставились на мой живот.

— Скоро тебе будет очень весело, — пообещала Тамсин, переводя дыхание.

Следующие две чашки чая и половина «Тоблерона» полностью сняли все симптомы первых месяцев беременности.

У меня было подозрение, что Тамсин была так заинтересована моим положением, потому что по сравнению с ним ее собственное казалось ей немного лучше. Это похоже на то, когда ты набираешь пару килограммов после выходных с застольем и звонишь подруге, чтобы пожаловаться, и выясняешь, что она набрала еще больше. Но какими бы ни были причины, мне было все равно. Я просто была счастлива оттого, что могу поделиться с человеком, который меня полностью поймет.

— Растяжки, которые появились у меня на груди, очень быстро прошли, — рассказывала она. — Остались только незаметные следы на животе, которые, наверное, уже не пройдут, они выглядят как небольшие шрамы. У тебя есть растяжки на животе?

— Нет, и мне кажется, они уже не появятся, — сказала я, стараясь, чтобы это звучало не слишком самонадеянно.

— Ну и отлично, — улыбнулась она понимающе.

Вот интересно — у женщин, которые уже имеют детей, существует сотня различных выражений лица, означающих понимание. Понимание, которое вызывает страх у женщин, которые еще только собираются родить. У Тамсин появилось отстраненное выражение лица, и она улыбалась своим собственным мыслям.

— Боже мой, у меня были невероятные прихоти. Я где-то читала, что они случаются только на ранней стадии беременности, но странные желания преследовали меня в течение всего времени. Со мной никогда не случалось ничего подобного; я так расстраивалась, когда не могла получить сардины в масле, что могла расплакаться! Мне просто хотелось съесть что-нибудь, что не пахло бы стельками от ботинок.

Я хихикнула и поудобнее устроилась на диване.

— А с моими желаниями проблема в неподходящем времени года. В Рождество мне захотелось фруктовый пудинг, а сейчас, когда Рождество давно позади, я продала бы душу за рождественский пирог! Однажды я помчалась в магазин так, будто за мной гналась тысяча чертей, и лучшее, что я смогла найти, был вишневый пирог, — ни марципанов, ни пирожков с сахарной глазурью, ничего!

Тамсин рассмеялась:

— Бедняжка! И что же ты сделала?