Девять кругов мкАДА

– Дед говорит, ты больше в сказки не веришь, – буркнул кот откуда-то из-за воротника Дениса – забрался туда, как только Денис начал подниматься.

– Да как же не верю, – заворчал Денис, – если вот он ты, кот Баюн. Дед мой леший, мать – мавка. Тут выбора не остается, верить или нет.

– Это другое, – возразил кот, растянув гласные. – Ты знаешь, что мы существуем. А знание вере не равняется.

– Ой, ну ты чисто священник в церкви!

– Фу! – зашипел кот громко. – Уж так-то не обижай – где я и где церковь!

М-да, главное такое при деде не ляпнуть. Денис тогда сразу же из внука лешего и сына мавки в бездомного превратится – его и мать родная с порога прогонит.

– Прости, – буркнул Денис в воротник спортивки. – Ну, куда теперь?

Он остановился в центре «Белорусской», на зеленой ветке. Людей в это время дня здесь было не так уж много (видно, в воскресенье пригородные поезда ходили нечасто, вот и станция особым вниманием не пользовалась). Кот выполз из-под воротника Дениса и осмотрелся.

– Наверх тебе, – заурчал он. – К вокзалу.

– Дед там, что ли?

– Там, не там, – ворчливо отозвался Баюн и показался перед лицом Дениса маленьким темно-серым облаком. – Мне почем знать, я за ним не слежу, свечку не держу. Сказал, сюда тебя приведу, вот, привел.

Денис нахмурился.

– Ты мне зубы, блин, не заговаривай. Сам сказал, что на «Белорусскую» мне надо, я по твоей указке сюда приперся.

– Ух, какой злобный стал, – захохотал кот и растворился в воздухе прямо перед сердитым Денисом. Эхо его голоса раздалось где-то у перехода на Кольцевую: – Иди туда – не знаю куда! Ищи то – не знаю что!

– Тьфу ты! – буркнул Денис. – Вот уж помощничек выискался… У меня шансов больше, чем у Ваньки-дурака, я хотя бы знаю, кого ищу.

– Точно ли? – донеслось до него мурлыканье Баюна, а затем кот совсем исчез, вернувшись на Кольцо.

Денис поторчал в центре зала, потоптался от одной арки к другой. Надо было не кота слушать, а разум, и ехать на «Комсомольскую». Баюн все дороги ему спутал, и как же надо было попасться на уловку этого старого прохиндея!

Поворчав, Денис все же двинулся к эскалатору на Белорусский вокзал. Ладно, была не была, авось Баюн прав окажется и дед действительно где-то на вокзале людей за нос водит. Все равно и к Аленке опоздал, и весь выходной насмарку.

Поудобнее перехватив рюкзак и натянув кепку на лоб, Денис поехал наверх. Мелькали мимо тусклые фонари эскалатора, ему навстречу по другой полосе ползли уставшие люди с чемоданами. Денис хотел было включить музыку в наушниках, но передумал. Вдруг дед совсем рядом окажется, не до «Короля и Шута» будет.

Денис вроде и от сказочных друзей деда отвык, и к сказкам охладел, и с матерью они дома про прошлое тоже не заговаривали… А песни про лесника и колдуна Денису все равно нравились до сих пор сильнее, чем та же «Пошлая Молли» или Слава Марлоу, которыми заслушивались его сверстники. Впрочем, на мехмате нашлись и любители Горшка. Так Денис себе компанию и завел – примкнул во время дня первокурсника к ребятам, что у костра в лесу голосили «Дайте людям рому».

Денис вспомнил, как тогда, на дне первокурсника, когда их вывезли в Битцу всем составом и оставили с ночевой, присматривался к деревьям в темноте. Вдруг там среди осинок дед прятался? Денис так и не решил, высматривал он его ради того, чтобы поговорить, или из боязни быть обнаруженным. Вроде бы только нормальное общение с ровесниками завязалось, портить его сказочными небылицами не хотелось.

– Прыгнул я в пустой колодец, чудом уцелел… – завел Денис, прогоняя неприятные воспоминания, скребущие грудную клетку.

На выходе Дениса толкнула худая женщина. Посторонившись, он уступил ей дорогу и в свете заглянувшего в здание станции солнца заметил, как странно блестят у нее волосы. Словно только что под дождем побывала, хотя на улице ни капли.

Мавка небось. Мать говорила, в Москве таких же, как она, много. Сколько рек и лесов тут прежде было, люди уже не вспомнят, как и не узнают, что среди них представители рода нечеловеческого живут. Места, что сейчас застроены многоэтажками и торговыми центрами, раньше лесная и речная нечисть домом считала. Куда-то им деваться же надо было, вот и «социализировались», как могли.

Дед поэтому небось в метро спустился. На то он и леший, чтоб людей путаными тропами водить, какая разница, что подземными и в камне выточенными.

Денис упрямо замотал головой, прогнал ненужные мысли и вышел со станции. На Белорусском вокзале ему совсем не нравилось: тут было пыльно, грязно и как-то неуютно. По ощущениям выходило, что деду тут как раз самое раздолье.

– Но мне было все равно, я больше не хотел, – запел Денис тихонько и пошел в сторону вокзала, – видеть, как вокруг меня сходят все с ума…

Свернув на вокзал, он понял, что просчитался: деда, вечно одетого в лохмотья и напоминавшего то ли бомжа, то ли пропойцу, охранники на вокзал не пустили бы. И куда теперь? Баюн сказал, что идти сюда надо, но не уточнил, точно ли тут Денис деда отыщет. Он вообще ему присказку старую бросил вдогонку, этот Баюн!