Девять драконов

— Какой бес вселился в вас, ваше высочество? — потребовал он ответа, и при любых других обстоятельствах она бы, наверное, подчинилась ему. Но то, что он наплевал на мать, покончило с его властью над дочерью.

— А в тебя — когда ты взял ее с собой в семейный круиз?

— Кого?

— Не надо меня больше дурачить, это оскорбительно.

— Я не понимаю, о ком ты говоришь.

— Мама знает?

Дункан Макинтош ответил ей взглядом, мрачным и тяжелым, как Гуандунские горы, но когда его разъяренная дочь не дрогнула, он не смог выдержать ее взгляд. Глядя поверх ее головы через всю яхту на кокпит — где сидела мать Викки и Вивиан Ло по-прежнему принимала изысканные позы на палубе, — он тихо ответил:

— Нет, не знает. И я благодарен, что ты оставила все как есть. Ни к чему причинять ненужную боль.

— А как у тебя с прикрытием?

— Что?

— Что подумают все: почему она на борту? Что подумает мама?

— То, что есть на самом деле. Вивиан Ло — ценный служащий в моем штате. Я полагаюсь на нее в переговорах и на ее чертовски хорошие советы — как держать в руках китайцев, как с ними общаться.

— Питер знает китайский.

Питер Макинтош жил в Китае — сначала, когда был студентом, потом — учителем.

— Твой брат белый. Гуйло. Мне неважно, какой он специалист по Китаю, я знаю одно: он всегда будет басурманским бесом, в лучшем случае — забавной зверюшкой в их глазах.

— А Хьюго знает?

— Конечно, нет.

— Что ты хочешь этим сказать: «конечно, нет»? Хьюго твой наследник и последователь. Новый будущий тайпан.

— Он узнает тогда, когда и если ему будет нужно знать, — и не раньше. Я не хочу, чтобы мои дети выбирали между мной и их матерью. Только ты знаешь, и то потому, что так умна.

— Женщины наблюдательны, папочка. У них есть глаза.

— Женщины, черт побери! Я научил тебя наблюдать. Как и многим другим вещам.

— Встречному огню?

— И этому тоже.

— Ах, папа, как ты мог?

Что-то в неожиданной свирепой улыбке Дункана Макинтоша сказало Викки, что он просил прощения.

— Лучше спроси, как бы я не мог, и прежде чем ты это сделаешь, ваше высочество, не забудь, что ты не имеешь права судить.

Викки отскочила, словно он дал ей пощечину. Она думала, что ей удалось загнать разъедающую боль и чувство вины, мучившие ее из-за неудачного замужества и недавнего разрыва со своим парнем, в самый далекий и темный уголок памяти, но отец опять сделал ей больно несколькими намеренно выбранными словами.

— Папа, как ты можешь сравнивать мой развод десять лет назад с тем, что ты делаешь с моей мамой? Джефф был несчастным парнем, за которого я вышла замуж потому, что ты настоял на этом. И я знаю, почему. У его отца был универмаг, который тебе очень понравился. Я была слишком молодой или глупой, настолько глупой, что ты мог манипулировать мной.

— Твоя мать мне сказала, что ты порвала с Родом Дуайером. Сколько протянулось с этим, три года?

— Прекрати! — вспылила Викки. — Все так вышло потому, что я пыталась спасти твой проклятый отель.

— Джефф баловался наркотиками. Род, как мне показалось, пил. С тобой, наверное, забавно жить, как со мной.

Дункан Макинтош усмехнулся — неожиданная вспышка ослепительно-белых зубов и пронзительно-ярких глаз, — китайцы, всегда находившие меткое слово, прозвали его Драконьим Лицом. На какую-то долю секунды сокрушающая атака его выверенного шарма обезоружила Викки.

— Ох, папочка, зачем ты это делаешь?

— Я снова живой, — ответил он просто.

Ее сочувствие испарилось быстрее, чем его усмешка. И она снова ощутила боль и страх: как эта интрижка отразится на ее матери?

— Ты можешь еще что-нибудь сказать, кроме того, что думаешь только о себе?

— Нет.

— Думаю, то, что ты ломаешь жизнь моей матери, заслуживает объяснения подлиннее.

— Его нет. И я не жду, что девушка твоих лет поймет.

— М-м, понимаю, ты уже хорошо знаком с «девушками моих лет». В сущности, она выглядит моложе меня.

— Она твоя ровесница. Вы обе — дети года Дракона.

1964 год был годом Дракона — по китайским понятиям, в этот год здорово родиться.

— Любовница-дракониха для Драконьего Лица? — скорбно улыбнулась Викки.

— С ней легче поладить, чем с Драконьей Дочкой.

— О-о, в этом-то я не сомневаюсь. И к тому же такая соблазнительная. Такая сдержанная и себе на уме. И так любит его «оттачивать».

—  Не надо, — он оборвал ее с настоящей угрозой в голосе. — Не суди, пока не узнаешь.

Викки в упор посмотрела на него:

— А что, предполагается, что я должна ее узнать?

Ай Цзи выглянул из люка и увидел, что они застыли друг против друга, как пара боксеров-тайцев, готовых нанести удар.

— Извините, Мисси.