Девять драконов

На первый взгляд бар королевского яхт-клуба Гонконга казалсяпрежним. Больше обшарпанным, чем щегольским, с прокуренными пожелтевшими потолками, поцарапанными полами, и эффект от кондиционера почти сходил на нет от запахов пролитого пива, дыма сигарет и горячего летнего дыхания гавани, но все же здесь можно было найти убежище от жесткого ритма современного города.

Небрежно одетые члены клуба бродили туда-сюда после половины субботнего дня, проведенного в офисах, — знакомые лица, привычное мелькание новых лиц и отсутствие некоторых завсегдатаев: они уехали в Англию или Австралию, как объяснил брат. Ежедневному марафону бездельников был дан старт, и команды группировались в кучки. Одни располагались на ленч, другие приготовились к длительной выпивке в баре, прочие же отправились к яхтам.

Викки никак не удавалось поговорить о делах с Хьюго, который с комфортом расположился возле нее, обхватив ладонью банку с пивом «Сан-Мигель». Сплетни о Ту Вэй Вонге становились все назойливее, кружа вокруг, как акулы, и делались все подробнее и изощреннее с появлением каждого приятеля, который останавливался, чтобы поздравить ее с возвращением. Вот посмотришь, бормотали они, Китай даже не будет ждать 1 июля 1997 года, чтобы сожрать колонию.

Хьюго поднял банку с пивом в шутливом приветствии старому спасательному поясу, висевшему на почетном месте на стене, — он был обклеен вымпелами яхт-клубов со всего мира. Когда-то давно, во времена второй мировой войны, настырные японцы оккупировали британскую колонию на четыре мрачных года. Золотые буквы вдоль белого спасательного пояса гласили: «Этот клуб был вновь открыт 8 сентября 1945 года».

— Кто спасет нас на этот раз? — спросил он.

— Только не Королевский флот! — засмеялся дюжий коммивояжер-австралиец, опрокинувший свою пустую банку из-под пива на пожелтевшую газетную вырезку с карикатурой Фона из «Гонконг стэндеда». Солдат Народно-освободительной армии, демонстрируя избирательный бюллетень, предлагает избирателю в Гонконге после «девяносто седьмого» выбор между:

«Я вверяю себя мудрости наших могучих руководителей из Пекина, которые лучше знают, что нужно нашему никудышному особому административному округу» и

«Я — неблагодарная собака, которая хочет, чтобы ее послали на перевоспитание в коммуну в провинции Синьцзян».

Викки было достаточно взглянуть из окна на север через гавань, чтобы увидеть, как темные холмы Китая закрывают горизонт, словно тучи небо. Какими мрачными должны они казаться детям беженцев, уже спасавшихся однажды из Китая!

Массовая эмиграция образованного, предприимчивого среднего класса из Гонконга, эта «утечка мозгов» стала серьезной угрозой со времен Совместной британско-китайской декларации 1984 года. [12]Поначалу проблема была больше экономической, чем политической: смогут ли неповоротливые коммунисты-бюрократы безболезненно влиться в свободно развивающуюся, исключительно прибыльную экономику Гонконга?

Кровавая бойня 1989 года в Пекине потрясла всех и превратила экономические страхи в политический ужас, и «утечка мозгов» приобрела обвальный характер. Какое-то время всем казалось, что Гонконг просто-напросто будет выжат как губка, исчезнет с лица Земли. То, что раньше было современным, интернациональным городом, останется лишь заурядным, грязным, бестолковым китайским городишком. Именно из-за этого кризиса шесть лет назад Викки уговорила отца открыть манхэттенский «Голден».

Но гонконгские, на тридцать процентов выше, чем где-либо, прибыли в сочетании с низкими налогами продолжали по-прежнему поступать в карманы иностранных инвесторов, и сообщество бизнесменов Гонконга приступило к строительству аэропорта и международного «Экспо-центра», чтобы вернуть себе привычное самоуважение и уверенность. Казалось, этот проект сработал, хотя Китай продолжал метаться между реформами и репрессиями и эмиграция по-прежнему опустошала рынок высококвалифицированной рабочей силой.

— Старина Ту Вэй Вонг обзавелся множеством друзей в Китае, — объяснял Хьюго. — Конечно, ему-то легче других будет после переворота. Этот пройдоха пролезет в любую щель. Но почему ты-то волнуешься? Это не твоя драка. Ты ведь дала себе передышку.

— Управлять отелем отца в Нью-Йорке — это не передышка. Я так же устала, как и ты. Но если дела в Гонконге становятся настолько скверными, почему он пренебрегает инвестициями за его пределами?

— Не спрашивай меня. Спроси босса.

—  Преждечем я спрошу босса, почему бы тебе не попробовать угадать самому?

— А как насчет страха банкротства? — усмехнулся Хьюго. — Ведь не каждый день чья-нибудь дочка теряет целый манхэттенский отель.

— Я его еще не потеряла, — оборвала она резко. — У отца есть наличные деньги, чтобы поручиться за меня.

Хьюго вздохнул:

— Мы ввязались во множество новых дел, а отдача мизерная. Я не удивлюсь, если отец покончит с нашими потерями в Нью-Йорке и отзовет меня домой в Гонконг.

Викки попыталась протестовать, но Хьюго мягко прекратил это: