Девять драконов

Худшим в этом унылом вечере, по крайней мере для Викки, было то, что ее мать настояла на том, чтоб они сначала все соберутся на «Вихре» выпить, а потом Салли стала плакать — в таком настроении она не могла идти в ресторан. Викки посидела с ней немного и вернулась к ней после обеда, но ничего не помогло, и бедная Салли наконец тяжело отошла ко сну, бормоча, что все потеряно.

Семья Цинов, напротив, казалась многочисленной и оживленной.

Их ресторан был увешан яркими красными праздничными фонариками. Орды ребятишек носились под улыбающимися взглядами взрослых, которые соблазняли их вернуться к столу самыми лакомыми кусочками со своих тарелок. Через окно Викки слышала треск запрещенных в Гонконге хлопушек и выкрики «Кун хай фэт чой!»

— Тебе нравится или нет? — крикнул Альфред сквозь шум.

— Нравится, — выкрикнула она в ответ, имея в виду именно это, но ее мысли уплывали к Стивену. — Потрясающая еда. Скажи своей маме, что она вернула мне аппетит.

Праздничные блюда подавались под цветистыми названиями, используемыми специально для торжеств. Цыпленок назывался «Феникс», устрицы — «Роскошь», а грибы — «Шанс».

— Надеюсь, ты станешь богаче, Викки.

— И ты тоже, Альфред.

— Боюсь, мне придется отвезти тебя домой рано. Я улетаю в Нью-Йорк.

— Но ты только прилетел, — сказала она разочарованно. Несмотря на свои мысли о Стивене, она наслаждалась обществом Альфреда. — Я уже было собралась простить тебя за то, что ты покинул меня в больнице.

— Мне правда очень жаль, но у меня давно назначена встреча с кое-какими банкирами.

Он сиял, как обычно, но выглядел усталым, и неожиданно до нее дошло, что он сделал.

— Альфред?

— Что?

— Ты сегодня утром прилетел из Ванкувера, а теперь ты летишь в Нью-Йорк?

— Верно. Через Лондон.

— А почему ты просто не полетел из Ванкувера в Нью-Йорк?

Казалось, Альфред удивился, что она спрашивает.

— У нас с тобой была назначена встреча.

— Ты летаешь вокруг света тридцать шесть часов ради свидания?

Альфред усмехнулся:

— Не ради любой встречи.

Викки была потрясена. Это был действительно романтический поступок.

— Альфред, ты сошел с ума, но я чувствую себя глубоко польщенной. — Она также испытывала чувство вины, ведь она чуть было не отменила их свидание ради того, чтобы пойти со Стивеном. — Ну хорошо. Ты, наверное, устал. Нам уже пора идти?

Они попрощались с родителями Альфреда и со старшими семьи Цина, а потом была долгая прогулка по наводненным веселой толпой улицам к Стар Ферри. Целые семейства бродили под неоновыми огнями, дети скакали и смеялись, и вокруг трещали хлопушки. Альфред купил ей нарядную яркую штучку, составленную из миниатюрных флажков и искусственных цветов — это обычно кидали в огонь с пожеланием удачи в новом году.

— Счастливого Нового года Быка!

— Мне бы хотелось, чтобы девяносто седьмой звучал романтичнее, чем год Быка. Скажем, год Дракона.

— Драконьи годы всегда кончаются несчастьями — землетрясениями… бурями с градом, саранчой.

— Революциями.

— И этими тоже.

На пароме, когда они смотрели на величественный город, искрящийся огнями, дрожащими в воде, Альфред по-дружески обнял плечи Викки.

Ветер был холодным, и Викки прижалась к нему, радуясь его теплу. У него был неизменный дар знать, как, где и когда обнять ее. Она была готова поднять лицо и прижаться губами к мягкой коже его шеи или обвить его обеими руками и повиснуть на нем, как часто делала это много лет назад. Она остановила себя, вполне сознательно, подумав, что будет неправильно побуждать и поощрять его снова. Но Альфред словно угадал ее мысли. Его рука нежно напряглась, и кончики его пальцев стали играть на ее коже — так ласкаются котята. Викки отстранилась, подавляя дрожь.

— Ты не натыкался на Вивиан Ло в Канаде? — спросила она быстро.

Альфред перевел дыхание.

— Слышал, что она в Торонто.

— А ты собираешься туда?

— Может быть. Это зависит от Нью-Йорка. Кроме того, есть дела с реэмигрантами, которые я бросил, чтобы побыть здесь.

— Ты не выловишь ее для меня?

Зубы Альфреда вспыхнули в широкой усмешке.

— За кого ты меня держишь, Викки, — за парня из кадров?

— Забавно. Скажи, что я хочу с ней поговорить, как только она вернется в Гонконг.

— О чем это?

— Она узнает. Но я хочу, чтобы это имело дружескую окраску. Альфред, ты можешь это сделать для меня? Как другу. Скажи ей…

— Сказать ей что?

— Скажи ей… скажи, что мы должны поговорить.

— Это звучит слишком по-дружески. Почему бы мне просто не пнуть ее по ногам — мол, давай прилетай, есть разговор.

— Пожалуйста, Альфред. Облеки это в такие слова, чтобы она поняла.

— Тогда она пнет меняпо ногам.

— Черт тебя побери, Альфред!

— Хорошо, хорошо. Я подумаю — смогу ли я выразить это на кантонском.

— Спасибо. Огромное спасибо!

Они нашли машину у причала паромов и держались за руки, пока ехали вверх по Пику. Он велел водителю подождать, пошел с ней до дверей и сокрушенно отклонил ее приглашение зайти выпить чего-нибудь на дорожку.

— Я чудесно провела время, спасибо. В следующий раз, когда ты пролетишь полмира, я — твоя девушка.