Девять десятых судьбы

- Да здесь же с самого утра стояли наши!.. Ведь если они со стороны набережной обойдут дворец...

Он повернулся и опрометью бросился обратно на площадь.

- Стало-быть, на нас с двух... нет, с трех сторон наступают...

Придерживая путающуюся между ногами шашку, он добежал до крайней баррикады. Мельком взглянув на площадь, он завернул было за угол, но тотчас же возвратился.

С того времени, как он проходил здесь, направляясь в сторону Дворцового моста - на площади что-то переменилось. Он стоял несколько секунд неподвижно, переводя взгляд с одной части площади на другую и вдруг заметил, что перед самыми баррикадами, выдвинувшись далеко на площадь со стороны Александровского сада - стоит какая-то воинская часть.

"Юнкера выдвинули авангард..." - подумал он и прошел мимо.

Однако же, не дойдя до входа несколько шагов, он возвратился.

Незнакомая воинская часть не была юнкерским авангардом - на солдатах не было ни юнкерских погон, ни нашивок ударного батальона - среди них было больше штатских пальто, чем военных шинелей.

- Да ведь это...

Он с бешенством схватил за плечо юнкера, стоявшего на часах у входа в сад.

- Что это за войска?

Юнкер с испугом отступил назад, но, вглядевшись в офицера, ответил спокойно:

- Это? Не знаю...

- Да ведь они же здесь, перед дворцом, на площади! - в исступлении закричал прапорщик, - они сейчас сюда войдут... Почему не стреляют? Почему...

- Это меня не касается, господин прапорщик, - холодно отвечал юнкер, совершенно оправившись, - об этом я предложил бы вам осведомиться у начальника сводного отряда.

- Так доложите об этом немедленно начальнику отряда, а кстати сообщите ему, что дворец со всех сторон окружают. Нужно полагать, что и это вашему командованию неизвестно!

Он прошел в сад; в саду маячил при свете, падавшем из окон дворца, фонтан; на затоптанных клумбах стояли и сидели юнкера и казаки.

В огромной прихожей Салтыковского подъезда, прапорщик встретил несколько офицеров, собравшихся вокруг овального стола; одни курили, другие, при свете канделябров, рассматривали висевшие на стенах картины.

Прапорщик подошел к одному из них, ходившему по комнате с заложенными за спину руками.

- Не знаете ли, где кабинет начальника обороны?

Офицер поднял голову, рассеянно посмотрел в лицо Миллера взглядом человека, которого разбудили, но который еще не пришел в себя, резко ответил: "не знаю", - и снова принялся, щуря глаза, ходить туда и назад по комнате.

- Такой и должности нет, начальник обороны, - весело сказал другой офицер, подходя к Миллеру ближе - вам, должно быть, начальника штаба...

- Все равно, хоть начальника штаба...

- Позвольте-ка! - вдруг удивился офицер, - а кто ж это теперь начальник штаба? Багратуни, кажется, еще утром отказался.

Первый офицер остановился и с неожиданным вниманием оглядел Миллера с головы до ног.

- Вам не мешало бы знать, - хмуро заметил он, - что начальника штаба следует искать в штабе Петроградского военного округа, а не в Зимнем дворце, являющемся местопребыванием Временного правительства.

Миллер махнул рукой и, не дослушав хмурого офицера, выбежал из прихожей.

Поднимаясь по лестнице, вся клетка которой по стенам была убрана гобеленами, он наткнулся на юнкера, стоявшего на часах, и от него узнал, наконец, что начальник всех вооруженных сил столицы Кишкин только-что вернулся из штаба и прошел в комнату, где заседает Временное правительство.

- Где заседает Временное правительство?

- Право не знаю, - вежливо ответил юнкер, - до сих пор правительство заседало в малахитовом зале, а теперь перешло куда-то во внутренние покои.

У Миллера вдруг передернулось лицо - он побледнел и схватился рукой за стену.

Юнкер подскочил к нему - он отстранился и молча пошел по длинному сумрачному коридору.

- Внутренние покои? Какие внутренние покои? Обстрела боятся, что ли? Матросы на набережной... Если бы эти офицеры там, в дежурной комнате узнали об этом, так, пожалуй, тотчас же вызвали бы начальника обороны... Или начальника штаба?.. Или нет... как его юнкер назвал? Ах, да! Начальник всех вооруженных сил столицы... А, быть-может, они все это знают отлично? Ведь нельзя же, в самом деле, не заметить эту толпу на площади... Что-то не то... Пустота... - вдруг вспомнил он пьяного капитана.

Он шел все дальше и дальше, проходя одну комнату за другой, не замечая недоумевающих взглядов юнкеров, солдат, каких-то штатских с нерусскими лицами - всех, кто попадался навстречу.

Наконец, он остановился в одной из внутренних комнат дворца, неподалеку от той комнаты, в которой он поутру представлялся коменданту дворца.

Он обвел комнату глазами, направился к дивану, врезанному в глубокую, дубовую нишу, и растянулся, подбросив руки под голову.

Короткий размеренный голос читал что-то за деревянной стеною. Слова были легкие, незвучные, пролетавшие мимо сознания, перед глазами стояли неподвижными черными мухами пулеметы, отраженные в стекле, сквозь строй николаевских гвардейцев.

Наконец, дважды повторенное упоминанье о Военно-Революционном Комитете заставило его прислушаться.