– Это решение было непрактичным, как бы ни было оно утешительно, – возразила Тобруш. – Что мы можем? Вселиться в каждого носителя, по всей Империи? Сделать это означает уничтожить Империю, а опасность все равно останется. Мы можем нападать исподтишка, пугать их, заставить их остановиться, но, если нам придется убивать каждого в поединке, наше будущее абсурдно и предопределено. Мы – лишь один из эшелонов защиты, и его одного недостаточно. В прошлый раз их победили все три Высшие Расы вместе, и все три должны противостоять им теперь. Факт существования этой темной, иномировой сущности внутри демона также настораживает меня. Он означает, что их тела, их материальные сущности – лишь мобильные оболочки, предохраняющие нашего истинного врага от свойств нашей Вселенной и позволяющие демону действовать в ней, точно так же, как те использовали идолов. Может быть, именно поэтому их заточили, а не уничтожили. Возможно, их вообще нельзя уничтожить.
– Весьма ободряющая мысль, – ответил Джимми Маккрей.
– Джимми! Посмотри-ка на Кришу! – перебила Модра. – С ней что-то не то.
Маккрей подошел к мицлапланке и опустился на колени. Криша была в сознании, но она сидела неподвижно, уставившись пустым взглядом в никуда. Он попробовал просканировать ее разум, но тут же отшатнулся.
В ее сознании царил полный беспорядок, пропитанные отчаянием мысли неслись по замкнутому кругу:
Я поддалась абсолютному злу и должна убить себя, но если я убью себя, то предам всех жителей Вселенной, но я поддалась абсолютному злу и должна….
Он взглянул на джулки.
– Тобруш, что делать? Она в ступоре. Что-то заставляет ее совершить самоубийство, потому что ее сломили – хотя сломить можно любого. Внушение очень сильное, но ее рациональное сознание сопротивляется, потому что, поступив так, она отрежет единственную нить, по которой послание сможет дойти до Ангелов.
– Гипнокодирование, – кивнул Джозеф. – Я уже с таким сталкивался. Гипноз Ангела мицликов слишком силен, чтобы ему сопротивляться или пытаться самостоятельно убрать его. Если она придет в себя, то умрет. Но, поскольку у нее есть равное по силе моральное обязательство оставаться в живых, она вошла в ступор. Здесь нужен специалист, психократ, способный снять внушение.
– Она нужна нам, – заметила Тобруш. – Но нам нельзя оставаться в этой нише слишком долго. Нас могут хватиться – либо демоны обнаружат следы нашей битвы, либо та тварь свяжется со своими из иного мира. Маккрей, отойди в сторонку и помоги Модре и Джозефу хорошенько заблокироваться. Если это внушение – дело рук одного Ангела, то, возможно, у меня хватит сил его снять, но мне бы не хотелось, чтобы вас задело рикошетом.
Тобруш скользнула к застывшей жрице, в то время как остальные, включая Гристу, отошли подальше, к противоположной стене, и приготовились к отражению возможных последствий.
Тем не менее, ударная волна сознания Тобруш чуть не лишила их чувств. Когда им уже начало казаться, что они вот-вот упадут в обморок, давление внезапно прекратилось.
– М-да. Ты был прав, Джозеф. Я не психократ и не обладаю и долей тех знаний, которые вы мне приписываете. Внушение убрать я могу, оно сильно, но не настолько, чтобы я с ним не справилась. Но проблема еще и в ее культуре. И это нельзя решить, просто убрав внушение, потому что его дублируют жесткие принципы, на которых ее воспитали. В данном случае, проще попробовать уничтожить ее память о допущенной ошибке.
– Разумеется! – воскликнул Джозеф, щелкнув пальцами. – Сотри у нее память о том, что она поддалась этой твари!
– Это не балаганный фокус, – возразила Тобруш. – Я не могу просто приказать ей забыть о случившемся. Ее психика глубоко повреждена. Ее не спасет, если я заставлю ее забыть лишь воспоминания, лежащие на поверхности. Кроме того, сложность еще и в том, что психика человека для меня не совсем понятна. Многое придется угадывать. Может быть, у меня получится, а может, и нет; возможны также непредсказуемые эффекты, которые проявятся сразу же или позднее.
– Сделай все, что сможешь, – попросил Джимми. – Чем скорее, тем лучше.
– Разумеется. Блокируйтесь.
На этот раз волна была слабее, но зато они поняли большую часть того, что делала Тобруш. Стержнем проблемы было собственно рукоположение Криши – исходный набор внушений, сделанных Ангелом Мицлапланом годы тому назад. Перед ними промелькнула память об ужасе, охватившем ее, когда ее привели в огромный зал. Тобруш начала работу именно с этого места, с момента, когда все началось, когда испуганную девушку рукоположили в сан. Она понемногу убирала необратимость этого действия, заменяя ее другим внушением:
– Срок рукоположения истек. Он истек, и когда ты вновь предстала перед Высочайшими, не был продлен, а повторить рукоположение нельзя. Теперь ты все понимаешь. В процессе обучения и повторных инквизиторских проверок тебя обработали, приучив не вспоминать об этом, создав тебе ложную личность. Оболочку, защищавшую тебя убеждением, будто рукоположение все еще действует и обязывает тебя…