Девяносто девять гробов

Кэкстон прикусила губу и пошла к третьей двери. Ее ноги еле слышно ступали по ковру. Она протянула дрожащую от страха руку к медной ручке двери и кончиками пальцев чрезвычайно легко коснулась ее.

Ничего.

Она выдохнула, немного расслабляясь. Оставалось проверить еще одну дверь. Если и там пусто, значит, вампир сбежал, и тогда, по крайней мере, Кэкстон будет знать, что она в безопасности и не умрет этой ночью. Лора быстро переместилась к последней двери и дотронулась до ручки.

Окно за ее спиной с шумом распахнулось, стекло с треском разбилось. Белое тело вылетело из него, словно гигантское пушечное ядро, и ринулось по коридору по направлению к ней. Прежде чем Кэкстон успела хоть что-то сообразить, вампир вцепился рукой ей в горло. Он опрокинул ее на один из мраморных столиков, и его угол больно врезался ей в область левой почки. Вампир поднял ее снова и швырнул на пол так, что заныли кости во всем теле. Только густой ковер спас ей ногу и руку от переломов. Вампир опять поднял ее и задержал в воздухе, круша мощными пальцами мышцы на ее шее. Чувство было такое, словно в горло ей вонзались пять ножей. Она не могла говорить… не могла дышать. Если он еще на дюйм сожмет пальцы, она погибнет. Чернота застилала зрение, словно огромные черные масляные пятна на поверхности ее глаз.

Однажды он сохранил ей жизнь, потому что она была женщиной. Второй раз он позволил ей жить, ибо она была ему полезна, могла вести машину. Ясно было, что на этот раз его терпение лопнуло.

Лора Кэкстон, наверное, тогда бы и погибла, если бы не ночной сторож в музее. В этот самый миг он шагнул из четвертой двери, встревоженный хриплыми, задыхающимися звуками, которые издавала Кэкстон, и посветил фонарем прямо в глаза вампиру.

Вампир закричал от боли. Он был ночной тварью, и свет ранил его намного сильнее, чем пули. Он выронил Кэкстон, руки взлетели, чтобы защитить чувствительные глаза от яркого света. В следующее мгновение он исчез, бросившись прочь вниз по лестнице.

40