Девчонки на луне (ЛП)

– Но это же не общение, – тут же парировала я, даже не успев обдумать ответ. Но ведь это правда! В сообщениях можно аккуратно подбирать слова, тогда тот, кому пишешь, так и не узнает твоих мыслей и чувств. Тогда можно быть кем угодно.

Луна пожала плечами.

– Да не парься.

Она вытащила из кармана бальзам и нанесла его на губы.

– Ты действительно этого хочешь? – спросила я.

– Чего этого? – уточнила Луна, глядя на меня.

– Бросить учёбу, – ответила я. – Стать звездой.

– Мы пока не звёзды, – сказала она.

– Но вы хотите ими быть.

Луна пожала плечами.

– Славы хотят все. Вот когда её завоюю, тогда и начну переживать.

Она взяла со столика телефон и, нахмурившись, устремила взгляд в экран.

– Папа сейчас живёт в Бруклине, – она посмотрела на меня, ожидая моей реакции. – В квартире рядом со студией.

Не ожидая, что сестра вдруг заговорит о нём, я резко вдохнула.

– А ты... виделась с ним?

Я хотела аккуратно подойти к интересующему меня моменту.

– Нет, – сказала она, после чего добавила: – Естественно, нет.

– Ну, да. А где он?

– В Уильямсбурге, вестимо, – сказала она и усмехнулась. – Всё двадцатипятилетним прикидывается.

Мне пока только про Бруклин было известно, от Луны, поэтому мне было не понятно, что она имела в виду, когда говорила про Уильямсбург. Но я не хотела задавать вопрос в лоб, поэтому спросила:

– А ты тогда кем прикидываешься?

– Чего?

– Если у каждого района какая-то своя фишка, то какая она у Бруклин Хайтс?

На секунду задумавшись, Луна сдвинула бровь.

– Дети, наверное. Тротуары кишат колясками, – она потрясла головой. – И это явно не про меня. Я не мамаша.

Действительно, куда тебе, когда ты сама ещё ребёнок.

– Может, пора перестать на маме отрываться, – пробубнила я.

– Чего? – переспросила Луна, хоть и услышала меня. – То есть?

– Нельзя же ненавидеть их обоих одновременно, – сказала я. – Так?

Луна встала, подошла вплотную к дивану и положила мне на живот свёрнутую простынь.

– Прости, что так жарко, – сказала она. – Тебе, наверное, ещё одеяло нужно? Сама ненавижу спать без всего.

Потом она ненадолго положила руку мне на макушку, и я вспомнила о той девчушке в аэропорту, которая попыталась дотронуться до кофты Луны, и о том, как на секунду Луна обратила всё своё внимание на девочку, чтобы потом уйти. А сейчас Луна, подняв голову, пошла в спальню и закрыла за собой дверь.

Я расправила простыню и быстрым движением накинула её на ноги. Это была старая простынь из нашего бельевого шкафа в Баффало: вся в мелкий синий цветочек на белом фоне. Я подтянула её край к носу, чтобы проверить, остался ли на ней запах дома, но нет – она пахла пылью и незнакомым мне стиральным порошком.

Недалеко от меня лежал журнал «Rolling Stone», поэтому я подтянулась поближе и дотянулась до него пальцами. На обложке была Бейонсе, и на первый взгляд там не было больше никого, кого я могла бы знать. Здесь не было никого из Феррисов, и это было хорошо. Это был лишь вопрос времени, когда Луна и её группа окажутся здесь, и не в первый раз.

Первый раз Луна попала на страницы «Rolling Stone», когда ей было всего несколько месяцев: вместе с родителями на фотографии 10х10см, сделанной тётей Кит. Потом её вырезали и прикрепили на кухонную стену к другим детским фоткам, и я знаю, что на чердаке всё ещё хранится целая коробка журналов того выпуска. На фотографии мама держит Луну, частично завёрнутую в тёмно-синее покрывальце. От Луны видны только тощие ручонки и раскрытые ладошки. Мама сидит рядом с отцом на сером вельветовом диване в своей старой квартирке в Уэст Виллидже. Его рука перекинута через мамино плечо. Они выглядят уставшими, но счастливыми. А заголовок заметки гласит: «Их маленькая Луна».

Снимок был сделан спустя пять лет с рождения Франсэс Бин, дочери Курта Кобейна и Кортни Лав, когда казалось, будто стало модной тенденцией – рок-звёздам рожать детей. Вот уже три года прошло, как мир лишился своего любимого папаши-рокера. Полагаю, история моей семьи не так ужасна, в сравнении с их жизнью. Мои родители просто расстались. Распался брак, распалась группа. Зато все остались живы.

А сейчас мне нужно было написать Арчеру. Хотя, вообще-то я хотела с ним поговорить, но не знала, что лучше сказать. Дело было в том, что Арчер знал лишь ту девушку, что переписывалась с ним стихами. Ту, что была лишь одной из версий меня. И я не знала, смогу ли остаться той девушкой в реальной жизни. Но я попробую.

«Я теперь всего лишь тень, лишь силуэт. Былой уверенности во мне уж больше нет».

Выждав немного, я послала ещё одно сообщение: «Я даже не знаю, о чём это я».

Он ответил уже через несколько секунд: «Иногда это к лучшему».

В ту ночь я засыпала с улыбкой на лице.

Глава 14

Мэг

Октябрь 1995 года

Кирен пришёл после полуночи. Я была в спальне с катушкой медной проволоки, блестевшей, словно извивающееся пламя на моих коленях. Я пыталась наметать макет дерева – точнее, дуба – для большой скульптуры, которую могла бы как-нибудь сделать. Когда появится время.

Кирен сел ко мне на кровать и поцеловал в лоб. Несло от мужчины, как от винного завода.