Девчонки, я приехал!

— Да чего лучше, — подхватил дядя Коля с раздражением. — Только он заладил: веди в ресторан да веди в ресторан! А я в их, в ресторанах энтих, сроду не бывал! Вон на той стороне пивная, знаешь, «Второе дыхание» в народе прозывается! От там и культурно, и выпить есть, и закусить! Нет, говорит, давай в ресторан!

— Да кто говорит, дядя Коля? Ты мне так и не объяснил!

Старый мастер затушил самокрутку о подошву сапога, зажал окурок в горсти и постучал водителя по плечу жёлтым от курева и постоянной работы с железом пальцем.

— Ты, милай, останови нас вот хоть у храма Божьего. Мы малость пройдёмся, ноги разомнём!

— У какого храма Божьего? — не понял водитель.

— Возле Исаакиевского собора, — пояснил Сергей Ильич.

Как видно, старик собирался секретничать всерьёз — ну что ж, пусть! Сергей Ильич давно уже понял, что дядя Коля ничего и никогда не говорит и не делает впустую, хоть и любит прикидываться недалёким стариком, который кроме тяжелой работы ничего в жизни не видел.

— Стало быть, вот что, — начал дядя Коля, когда они выбрались из машины и не торопясь пошли по залитой палехским солнцем и лужами мостовой. — Звать его лейтенант Колокольный. Это в войну он летёхой был, а сейчас, мож, и капитан, а то и того… бери выше.

Мастер огляделся по сторонам и потянул Сергея за рукав — тут начинался скверик, где прогуливались пенсионеры, бегали ребятишки и няньки катили коляски. Дядя Коля приостановился и стал сворачивать очередную самокрутку.

Сергей Ильич молчал, ждал. Знал, что торопить старика нельзя, надуется, вообще ничего говорить не станет.

— Мы с ним всю блокаду тута, в Ленинграде, прожили. И вот я тебе говорю: дельный мужик, умный. Навроде тебя.

— Да кто он такой-то? — всё же не выдержал Сергей Ильич. — Откуда?

— А из СМЕРШа, — ответил дядя Коля как ни в чем не бывало.

Сергей Ильич опешил.

— Постой, дядь Коль. Ты меня в ресторан ведёшь… со смершевцем встречаться?!

— Ага, ага.

Сергей Ильич сильно вздохнул, проглотил ругательство, снял шляпу и стал крутить её на пальце.

— Я не пойду.

— Пойдёшь.

Сергей Ильич напялил шляпу, сунул руки в карманы и засвистал.

— Не свисти, все деньги просвистишь, — велел дядя Коля. — Сейчас он, понятное дело, в НКВД служит, а в войну… да. В блокаду он этой твари фашистской знатно переловил. Ты ж войну тут у нас не видал!

— Нет, — сказал Сергей Ильич.

Старик продолжал:

— А потому молчи и слушай. Чего про блокаду в газетах писали — за это на том свете спросится с тех, кто писал-то!.. И кто такое с людьми сотворил, тоже на том свете ответит, потому что нет на этом такого, чем их наказать можно.

Дядя Коля затянулся и выпрямил спину.

— Парень этот, Колокольный, не только шпионариев вычислял, которые склады с хлебом жгли, а чего там, хлеба этого! Он ещё людоедов ловил.

— Кого-о? — протянул Сергей Ильич недоверчиво.

— Людоедов, — повторил старик тихо и внятно. — Которые детей ели, да и взрослых, кто ослабевал совсем. Я ему помогал. Да не я один! Это у них «агентурная сеть» называлось.

Сергей Ильич вдруг осознал, что дядя Коля, его соратник, сподвижник, друг, почти батя, в войну работал на какого-то чина из СМЕРШа, следил за людьми, наверняка доносы писал!.. Может, ему за это хлеба давали больше или даже масла!..

Лицо у него, по всей видимости, изменилось так сильно, что дядя Коля взял его за рукав и заставил остановиться.

— Да что ты о войне знаешь, парень? — спросил он, разглядывая Сергея Ильича. — В особенности о блокаде!.. Что по радио говорили? Так говорили-то чепуху, вздор, чтоб народ не волновать! Кто тут был, тот ищщо понимает, а кого не было — тот никогда не поймёт. А Колокольный, должно быть, три десятка ребят спас, на Большую землю отправил! А однажды опоздали мы. Ворвались, а пацанёнок уж весь распластанный на кухонном столе лежит, а рядом в кастрюльке бульон кипит, из него, из пацанёнка!..

Сергей Ильич сглотнул.

— Верю я ему, Мише-то. А верю потому, что знаю. Я так просто никому не верю.

И они опять пошли по солнечной дорожке весеннего сада.

Сергей Ильич изо всех сил старался не видеть… картинку. Холод, кухня, разделанное худенькое тельце и кастрюля с бульоном.

Блокада.

— Вот и пришла мне мыслишка Мише Колокольному рассказать про тебя и Гицку твою. Так, мол, и так, не могу в разум взять, чего он за тебя принялся и почему за тебя, а не за другого кого. А Мишка мне возьми давеча и позвони в цех! Веди, говорит, дядя Коля своего… как-то сказал он, назвал тебя как-то… слово на «портки» похоже.

— Протеже, — догадался Сергей Ильич сквозь картинку в голове, которая никуда не исчезала.

— Во-во, — обрадовался старик. — Веди, говорит, его в ресторан «Астория», мы там с ним и потолкуем!

— Там небось народу полно…

— Дак он и говорит, Миша-то, что по секрету встречаться нужно не в тайном месте, а на самом народе, тогда никто ничего не заметит. Он занятный такой мужик. Вроде из семинаристов.

— Семинаристов в СМЕРШ не брали, дядя Коля, что ты придумал!..

— В войну всякое бывало, а только обхождение у него прям поповское, одно удовольствие слушать!