Девчонки, я приехал!

– Ты втуз когда закончил?

– В прошлом году.

– У тебя диплом инженера?

– Да!

– Тогда посчитай и не задавай глупых вопросов.

Борис, продолжая рассматривать чертёж, поволок его к своему столу. Все работники сидели в одном помещении, хотя Сергею Ильичу как начальнику был положен отдельный кабинет. Но его «отдельный кабинет» находился почему-то в заводоуправлении, а КБ работало здесь, и Сергей Ильич на своё начальственное место даже не наведывался, сидел «с народом».

Некоторе время они работали молча.

Стали подходить после митинга инженеры и конструкторы.

Чугунная лестница гудела, раздавались весёлые голоса, кто-то из девиц, кажется, что-то даже пропел, но в дверях все замолкали, переглядывались и расходились по своим местам. Сергей Ильич не любил шума, и все об этом знали.

После митинга работать не хотелось, хотя там призывали именно к ударному труду, вот ведь загвоздка!.. Хотелось громко говорить, петь, танцевать и гордиться собой и своей страной – какие вершины берём, хотя после войны всего десятилетка минула!

…Даёшь Арктику и Антарктику!..
Даёшь навигацию круглый год!..
Долой толщу тяжёлых льдов!..
Долой все преграды на пути к коммунизму!..

Но боялись Сергея Ильича.

Тот всё писал, черкал, стирал, потом поднял на лоб очки, потёр глаза, закурил и покрутил ручку телефонного аппарата.

– Дайте механический! Механический, алё! Макарова к аппарату позовите!

Пока звали Макарова, Сергей Ильич досмолил, смял в пепельнице окурок и обвёл глазами свою молодёжь.

– Ну что, товарищи? – спросил зычно. – Хорошее настроение после митинга?

Все зашумели, задвигались, засмеялись и заговорили, из чего можно было сделать вывод, что настроение хоть куда.

– Вот и отлично. С боевым настроением и работа веселей пойдёт! – И в трубку, громко: – Макаров, здорово! Можешь ко мне в КБ подойти? Я тут одну штуковину придумал, мне твой совет нужен.

Сергей Ильич любил «советоваться» с рабочим классом, молодым инженерам и конструкторам это очень нравилось в нём. А рабочие всё больше посмеивались.

– Борис, сделал?

– Да чего-то затёрло меня, Сергей Ильич.

Начальник выбрался из-за стола. Был он высок, широкоплеч, подтянут, про него говорили, что штангист, рекордов не ставил только по болезни глаз. Комсомолки были от него без ума, хоть он и в очках, и вообще начальство!..

– Ну, показывай, где затёрло!..

В мгновение ока Сергей Ильич перечеркнул расчёты Бориса, внизу страницы нацарапал свои, обвёл в кружок формулу, укорил беззлобно:

– То-то, брат!

И повернулся к вошедшему газорезчику Макарову:

– Подгребай к нам, Алексей. Бери стул, садись вот рядом с этим типом!

Сергей Ильич дал Борису лёгонький подзатыльник, это уже было обидно!

Начальник закурил новую папиросу, помахал пятернёй, разгоняя дым, и заговорил другим, деловым, жёстким тоном:

– Вот что мне от вас нужно, любезные други. Кто-нибудь пробовал обрабатывать нержавейку? Вот механически обрабатывать?

– Хлопот не оберёшься, – подумав, сказал Макаров и тоже закурил.

– Вот именно. А от нас сейчас потребуется… – начальник КБ поискал слово, – скорость.

– Это уж точно, – усмехнувшись, согласился Макаров. – Гнать будем во все лопатки. Такое дело!.. Все начальники погонять станут, только держись!

– Я вот тут набросал схему. – Сергей Ильич протиснулся мимо Макарова и взял со своего стола «синьку». – Поглядите.

– Это чего ж такое? – с любопытством, как ребёнок, которому показали яркую картинку, спросил Макаров.

– Резак, – Сергей Ильич повернул «синьку» другой стороной. – Не заводской, обычный, а немного другой. Видите?

– Реза-ак? – протянул Макаров с недоверием. Борис так ничего и не понимал.

– Газофлюсовый резак, – кивнул Сергей Ильич. – Для нержавейки. Значит, Боря, ты схему доводишь до ума. Вот Алексей тебе в помощь, он этих резаков в своей жизни несчитано перевидал! Чтоб к концу недели чертёж готового инструмента был у меня на столе. Это ясно?

Макаров молчал, курил – он начальнику КБ не подчинялся. Боря Смирнов промычал невнятное.

– Вот и хорошо, – похвалил Сергей Ильич. – Давайте, давайте, за работу! Теперь вот что.

Он обвёл взглядом своих работников.

– Всем известно, что днище, борта, внутренние палубы, платформы и оконечности верхней палубы будут набираться по поперечной системе набора. А верхняя в средней части – по продольной. Вес каждой секции семьдесят пять тонн, таких секций двести. Нужно рассчитать три опытные секции, чтоб на них понять, как работать по сборке.

– Какие именно секции? – подал голос кто-то из конструкторов.

– Самые сложные, разумеется! Одну днищевую и две носовые бортовые. В синьках все три секции должны быть ну… дня через четыре.

– Что вы, Сергей Ильич!..

– Не «что мы», а вперёд, за дело! Это разве трудности? Это ещё только начало.

Октябрь 1956 года, Москва