Девчонка с изнанки. Апрель (СИ)

— Да забирай. Причал Торгбаккен. Трусцой далековато будет. Такси возьми, — буркнул Марек и оборвал звонок.

Несколько секунд он сидел молча.

— Апрель… Сказали бы мне, не поверил бы, — вздохнул он наконец.

— Да мне с твоей веры, знаешь ли… — я проглотила ругательство и дёрнула руками за спиной. — Сними это с меня!

— Не сниму! — повысил голос Марат. — Не надо, чтобы они подумали, что ты как-то со мной повязана. Чтобы ни малейшего подозрения, понимаешь? Ты меня не знаешь, мне на тебя плевать — вот как это должно выглядеть!

Я не смотрела на него, отвернувшись в окно.

— Кирюха, я никогда бы тебя пальцем не тронул. Что ты лоб расквасила, за то прости. Надо было тебя пристегнуть, виноват.

Его рука легла мне на затылок, неловко погладила. Я попыталась ударить его скованными руками:

— Пошёл в жопу! Или ещё куда подальше!

— Дурёха… Ладно, я побежал. А то Шокер меня всё-таки сцапает. А мне нельзя. Они меня убьют, а у меня ещё дел по горло.

Я повернулась к нему. Марат смотрел на меня, поджав губы.

— Вали отсюда! — вздохнула я. — Шокер трусцой о-о-очень быстро бегает.

— Я найду тебя, обещаю! — Марек хлопнул дверью и побежал к одному из катеров.

— Да нужен ты мне больно… — процедила я, глядя ему вслед.

Он быстро расчехлил мотор, и через минуту белый катерок уже был чуть ли не на середине озера.

— На чёрта ты мне нужен, бро… — пробормотала я и заплакала. Слёзы размочили кровь из рассечённого лба, начавшую засыхать на ресницах, и она закапала, попадая в глаза.

Минут через десять примчавшийся Шокер рванул дверцу с моей стороны и сунулся в салон.

Было время, я считала русский мат самым изощрённым. Но гатрийцы нас превзошли. От перевода короткой фразы, которую, увидев меня, изрёк Шокер, зарделся бы любой бывалый прапорщик.

— Да ладно, — пробормотала я. — Тут дамы, между прочим.

Шокер осторожно довернул к себе моё лицо. Через кровавую пелену я видела только его светло-серые глаза.

— Зря он это сделал, — с плохо скрытой яростью сказал Шокер. — Ох, напрасно… Измордую мерзавца, когда поймаю…

— Ты поймай сначала, — буркнула я. — И освободи меня. Ключ на торпеде.

Шокер обежал машину, сел на водительское место, снял наручники, швырнул их на заднее сидение. Я с трудом вытащила из-за спины руки и стала разминать запястья.

Шокер тем временем полез за аптечкой, открыл контейнер, зашуршал чем-то.

— Что ты там возишься? Дай мне зеркало и салфетку какую-нибудь, и всё.

Шокер развернул ко мне зеркало заднего вида и сунул мне в руку смоченный перекисью кусок марли.

Увидев в зеркале свою физиономию, я поняла, что так потрясло Шокера. Крови из крошечной ранки над бровью было столько, что хоть в кино про гестапо снимайся. Марля вскоре превратилась в разбухший розовый пион.

— Ещё есть?

Через несколько секунд он дал мне свежий комок марли. Убрав с лица основной ужас, я откинулась на спинку сидения и прикрыла глаза.

— Почему ты не стрелял? — спросила я.

— Во-первых, у меня задание взять Тайлера живым. Во-вторых, жилые кварталы в любом случае не место для пальбы. Наконец, я никогда не стреляю, когда у объекта в заложниках мой человек.

— Я не твой человек.

— Сейчас — мой. И за всё, что с тобой случилось, отвечаю я.

— Что-то как-то хреново ты справляешься с этой ответственностью, — усмехнулась я. — Почему ты мне не сказал, что Тайлер — русский?

Шокер не ответил. Я открыла глаза и взглянула на него. Шокер тоже внимательно меня изучал.

— Я тебя спросила. Почему?

— А потому что его происхождение не имеет никакого значения.

— Да ну? Да он, когда узнал, что я тоже русская, сразу два и два сложил и понял, что если русские звонят в его дверь на задворках Стокгольма, то это могут быть только русские ловцы.

— Мне интересно, а как это он узнал, что ты тоже русская? — холодно уточнил Шокер.

— Он заговорил по-русски, я ответила…

Шокер изо всех сил саданул ладонями по рулю:

— А я тебе что-то непонятное сказал, когда инструктировал?! Английский или жесты — и всё! Говорил?!

— Говорил.

Шокер пробормотал ещё несколько слов, от которых прапорщик покраснел бы ещё раз.

— И тебе того же… герой! — фыркнула я.

И до того стало тошно, что я выскочила наружу и захлопнула дверцу изо всех сил. Спотыкаясь и пошатываясь, я прошла поближе к воде, глядя в ту сторону, куда умчался Марат.

Конечно, теперь я поняла: зря я так с братом разговаривала. Он ведь в самом деле попытался сделать всё, чтобы мы с ним «остались при своих». Он хотел спастись сам и не подставить меня. И если теперь мы никогда не встретимся, на это будет хоть какой-то шанс. Только бы он и вправду не стал меня разыскивать. Не надо ему этого делать…

— Ты извини, — раздался надо мной голос Шокера. — Моя злость совершенно не в кассу. Глупо требовать с тебя так же, как я требую с моих обученных и опытных ребят…

— Ну почему же?! — я повернулась к нему. — Я же сейчас твой человек. Поэтому давай, не стесняйся.

Шокер смотрел на меня сверху вниз, и на его высоком лбу собирались горестные складки домиком.

— Да что тебе от меня надо?! — заорала я, упёрлась ладонями в его грудь и попыталась оттолкнуть от себя.