Девчонка, что кричала «Монстры!»

Издав животный вопль ужаса, я сломя голову бросилась в конец прохода, повернула к выходу… и врезалась в низкую тележку для книг.

Тележка опрокинулась, а я рухнула на нее.

Я больно стукнулась коленками и животом.

Фотоаппарат вылетел из руки и заскользил по полу.

– Тебе конец! – прорычал монстр, возникая из соседнего прохода.

16

Я барахталась, пытаясь встать, но нога застряла в тележке.

Монстр неуклюже приближался, тяжело дыша.

И опять меня едва не парализовало страхом. Я пыталась приподняться на руках, но тело, казалось, весило целую тонну.

«Я труп!» – подумалось мне.

Наконец я все же приподнялась и сумела избавиться от тележки.

Труп. Труп.

Сопящий, рычащий монстр находился теперь в каких-нибудь нескольких метрах от меня, с трудом выбираясь из ряда стеллажей.

Подхватив фотоаппарат, я заковыляла к двери – в разбитой коленке пульсирует боль, голова кружится.

Мне ни за что не выбраться. Ни за что.

И тут раздался оглушительный звон.

Сперва я подумала, что сработала сигнализация.

Но потом я сообразила, что это просто зазвонил телефон.

Добравшись до дверного проема, я оглянулась.

Монстр замер в конце прохода. Черные глаза навыкате покачивались перед его лицом. Разверстая пасть, истекающая зеленой жижей, от удивления вытянулась буквой «О».

Он замер на месте, пораженный внезапным вмешательством.

«Спасительный звонок!» – возликовала я и, распахнув тяжелую дверь, вырвалась на волю.

Я неслась два квартала, кроссовки колотили по тротуару, сердце никак не хотело замедлять свой отчаянный бег. Неслась, закрыв глаза, наслаждаясь ощущением теплого, свежего воздуха на лице, тепла вечернего солнца, ветра в волосах. Чувством свободы. Свободы и безопасности!

Когда я открыла глаза, то поняла, что крепко, до боли в руке, сжимаю фотоаппарат.

Мое доказательство. Я добыла доказательство.

Один-единственный снимок. Один-единственный снимок, едва не стоивший мне жизни. Но у меня была камера, мое доказательство, что мистер Мортман – действительно монстр.

– Нужно проявить его, – проговорила я вслух. – И поскорее.

Остаток дороги я пробежала трусцой, держа фотоаппарат под мышкой.

Когда впереди показался мой дом, у меня вдруг возникло леденящее предчувствие, что там меня поджидает мистер Мортман. Он вполне мог стеречь у крыльца, чтобы выхватить у меня камеру, отобрать мое доказательство.

Я задержалась у начала подъездной дорожки.

Никого не видно.

А вдруг он притаился в кустах? Или за углом дома?

Я медленно двинулась через лужайку. Не будь дурой, выругала я себя. Как бы он сюда добрался раньше тебя?

Опять же, не факт, что он меня вообще узнал.

Свет в библиотеке не горел. В помещении было темно. Нас с ним разделял по меньшей мере один проход. К тому же его надолго ослепила фотовспышка.

У меня слегка отлегло от сердца. Да, вполне вероятно, что библиотекарь не знает, кого преследовал. Вполне вероятно, что он так и не смог меня толком разглядеть.

Когда я подошла к крыльцу, на дорожку вырулил папин автомобиль. Я припустила за ним со всех ног и свернула за угол дома.

– Папа! Привет! – закричала я, когда он выбрался из машины.

– Привет, как дела? – спросил он. Его костюм был помят. Волосы растрепаны. Словом, выглядел он уставшим.

– Пап, можно проявить эту пленку прямо сейчас? – с ходу спросила я, сунув ему фотоаппарат.

– Э-э! – воскликнул он. – Я только домой вернулся. Давай обсудим это за ужином, идет?

– Ну, пап, ну правда! – не унималась я. – Мне нужно ее проявить. Там кое-что очень важное.

Он прошел мимо меня к дому, хрустя гравием.

Я бежала за ним по пятам, протягивая камеру.

– Пап, ну пожалуйста! Это очень важно. Очень-очень!

Хохотнув, он обернулся:

– Что там у тебя? Фото мальчика, что поселился в доме напротив?

– Еще чего, – возмутилась я. – Нет, пап, серьезно. Ты не мог бы подкинуть меня в торговый центр? Там проявляют фото за час.

– Что за важность? – спросил папа, перестав улыбаться. Он провел ладонью по голове, приглаживая свои густые темные волосы.

Меня так и подмывало выложить все. Сказать, что там фотография монстра. Но я все-таки сдержалась.

Я знала, что он не поверит. Не воспримет меня всерьез.

И тогда он не свозит меня в торговый центр проявлять пленку. Ни за что на свете.

– Покажу, когда проявим, – пообещала я.

Он придержал для меня сетчатую дверь. Мы вошли на кухню. Папа несколько раз потянул носом, ожидая учуять запах стряпни.

Из коридора навстречу нам выбежала мама.

– Не принюхивайся, я ничего не готовила. Сегодня ужинаем в ресторане.

– Блеск! – воскликнула я. – А давайте в торговом центре? В вашем любимом китайском ресторанчике? – Я повернулась к папе: – Ну пожалуйста! Пожалуйста-пожалуйста! Заодно и пленку мою проявят, пока мы едим.

– За китайской едой я бы съездила, – задумчиво протянула мама. Потом перевела взгляд на меня: – Что тебе так неймется проявить эту пленку?

– Это секрет, – вмешался папа, прежде чем я успела ответить. – Она не говорит.

Я больше не могла сдерживаться.

– Это снимок мистера Мортмана, – выпалила я. – Доказательство, что он монстр.

Мама закатила глаза. Папа покачал головой.

– Это доказательство! – настаивала я. – Может, увидев фото, вы наконец поверите мне.