Devastator [1]

— Я остановила приток крови, чтобы не допустить заражения по всему телу.

— Ого. Ты и так умеешь?

— Даже больше того. Но об этом позже. Сейчас тебе нужно снять броню с его правой руки, а потом продезинфицировать её в месте надреза. Для начала, подключи разъём в его наруч. Там будет порт.

Магеллан откинул крышку и подключил туда штекер от своего экзокостюма.

— Отлично. Я в системе.

— Бета, кто он такой вообще?

— Судя по данным, такой же синтет, как и ты. Только с одним небольшим отличием — у него нет внедрённого мозга погибшего человека. Это полностью искусственно выращенный солдат.

— Значит, уже больше нет необходимости внедрять человеческие мозги в синтетические тела?

— Выходит, что нет. Слава богу, эти идиоты не додумались скомпрометировать мой доступ. Внутренний ИИ этого парня до сих пор имеет статус «дружественный» по отношению ко мне.

— А он не обижается на то, что я завалил его хозяина?

— Нет. У него нет эмоциональной матрицы, как у меня. Что очень странно… а может и не странно.

— Ладно, хрен с ним. Снимаю его наруч?

— Давай.

Он тут же проделал нехитрую операцию и избавил труп от лишнего веса. В меру накачанная рука в таком же сером комбинезоне, как у него, предстала перед девастатором.

— Разорви рукав и обработай кожу. Потом обработай меч и начинай резать по суставу.

— Сказал «а», говори и «б», — сплюнул Магеллан, вспомнив свой короткий диалог с солдатом, когда он сам назвался мясником.

Судьба имела скверное чувство юмора, поэтому ему сейчас придётся испытать на своей шкуре все прелести от надругательства над мёртвым телом. Отодвигая момент расправы, десантник очень тщательно опрыскал руку солдата антисептиком, и ту же процедуру произвёл с лезвием вибромеча.

— Хватит медитировать, Два семь! Ты хочешь дождаться крысиного десанта на свою голову или выбраться отсюда?!

— Твою мать! Ладно-ладно! Начинаю…

Лезвие зажужжало, и Магеллан осторожно поднёс его к плоти. Короткий неприятный миг, и разбрызгав во все стороны ещё тёплую кровь, десантник завладел рукой павшего солдата.

— Отлично. Теперь осторожно положи её на кирасу так, чтобы срез ни обо что не запачкался.

Когда капрал сделал всё, что от него требовалось, сразу же ощутил некоторую дрожь в коленях. Пришло осознание того, что в следующей процедуре ему придётся пилить уже свою руку…

— Слушай, Бета, я тут подумал. Может всё устаканится? Я же не человек вроде, и не должен заразиться…

— Не переживай, Два семь, я сделаю всё сама.

— Что? Как?

Он почувствовал, как сознание начало туманиться. Лучи фонаря превратились в мутные пятна, а его рука, держащая меч, сама по себе повернула лезвие к себе. Ему стоило испугаться, но в последний момент Магеллан отключился и упал в спасительное беспамятство.

Здесь посреди пшеничного поля было хорошо и спокойно. Над головой глубокое тёмно синее небо, а под ногами красная земля. Этот мир находился далеко от прародины человечества, но человек сумел воссоздать здесь то, что потерял на планете Земля — родную природу.

Мужчина шёл сквозь высокие стебли, плотной стеной, стоявшие у него на пути. На плечах у него сидела темноволосая девочка, подняв руки к небу. Заливисто смеясь, она всё рисковала упасть, качаясь из стороны в сторону, имитируя полёт звездолёта. Но он, будучи отцом, не мог позволить этому случиться, поэтому крепко держал её за ножки. Вместе они преодолели расстояние до низенького двухэтажного дома, рядом с которым был припаркован видавший виды шестиколёсный ровер. Но уезжать отсюда они не собирались, а вместо этого зашли в дом.

Внутри их ждал запах свежеиспечённого хлеба и яичницы. Довольные отец и дочь отправились мыть руки, пока мама накрывала на стол. Вскоре они все собрались за вкусной трапезой. Отец семейства должен был прочитать молитву, благодаря бога за прекрасный стол в этот замечательный день и за счастливую семью, которую он имел. Но в этот раз первой заговорила жена:

— Пчёлка и Шмель сообщают о каких-то странных передвижениях на южной границе фермы, — с тревогой в голосе сказала она, нарезая душистый хлеб. На молодой женщине было лёгкое ситцевое платье. Её пышные каштановые волосы убраны в толстый хвост, из-за чего на круглом утончённом лице слегка выпирали острые ушки, делая ей сходство с эльфийкой из сказки.

— Наверное, опять койоты, — произнёс её муж, накладывая яичницу из сковородки для дочери. — Не волнуйся. Мимо них даже мышь не проскочит.

Девочка радостно замахала ручками:

— Это же личико в тарелке, папа! Вот два жёлтых глаза, а это ротик.

— Это бекон, — улыбнулся он голубоглазой дочурке.

— Проверь сегодня, пожалуйста, — попросила жена. — В новостях такое говорят…

— Не при ребёнке, — строго посмотрел он на неё.

Они оба взглянули на дочь, но та была полностью поглощена созерцанием яичницы.

— Рост, ты же знаешь. Если я не успокоюсь, то житья тебе не дам. Поезжай сегодня и проверь.

Мама его дочки лукаво улыбнулась, и добавила:

— Возьми с собой Шмеля. Для подстраховки.

— Сам справлюсь, — отмахнулся он. — Лучше пусть они оба охраняют вас, мои любимые. Эй, Рада, ешь давай! А то остынет.