Девайс

Окрестности казались полностью безлюдными, а природа медленно умирающей. Осень овладела миром. Женщина взялась за весла и решила грести дальше. На берегу разберется. Ребенок все еще ворочался, но никаких звуков не издавал. Он как будто наслаждался прогулкой на свежем воздухе.

– Что за садист это придумал…

Вскоре лодка с чавкающим звуком уперлась в берег на другом конце Черного озера. Огромная усадьба осталась за спиной. Туманная дымка не позволяла разглядеть детали. Этого и не надо было делать. Черные глазницы окон и колонны, как клыки оскалившегося черепа, говорили сами за себя. Здание выглядело заброшенным и всеми забытым. Но она знала, что это не так. Там живут. Вернее, живет проклятый Родион. Она знала, что он – настоящее зло во плоти. Губитель чистых душ. Мучитель. Изверг. Тварь, недостойная ходить по этой земле. Она знала, что он причиняет боль и смерть. И знала, что так было не всегда.

Эти места были полны спокойствия и доброты. Когда-то здесь была хозяйка, Евгения Ильинична Данилова. Добрая к каждому крестьянину, к каждой душе. Она умерла. Ночью. Просто не проснулась. И у земли появился новый хозяин. Не так давно появившийся Родион, который охмурил хозяйку. Была торжественная свадьба, а потом сразу смерть. Они и недели не прожили вместе. Что может быть хуже?

Она все про него знала. Он приехал с Буковины. Был когда-то аптекарем. Несколько лет назад появился в соседнем селении. Жил пышно и роскошно. Конечно, ее хозяйка не могла не узнать о таком знатном кавалере. Здесь, в унылой глуши, слухи распространяются быстрее огня. А когда он лично явился к ней в гости – дело, можно сказать, было решенным!

Хозяйке было за сорок. Почтенный возраст по местным меркам. В молодости шансов выйти замуж было предостаточно, но она растранжирила все возможности. Думала, что вечно будет молодой и желанной. В семье она была одна-единственная, старший брат умер от чахотки. Папенька и маменька вскоре тоже отправились на тот свет. В итоге к сорока годам имение, полученное в наследство, было в ее полном распоряжении. Двадцать крестьянских душ в придачу. Конечно же, когда Родион Отлукавский – так, по его словам, его звали – узнал об этом лакомом кусочке земли, он моментально примчался знакомиться. Три дня флирта, прогулок в саду рука об руку – и было объявлено о свадьбе.

Сначала все действительно были рады. Даже приехавший из соседнего села священник – и тот гулял на свадьбе и охотно пил за здоровье жениха и невесты. А потом хозяйка умерла. И все изменилось. Даже в окружающем пространстве. Все стало серым, грубым и словно пропиталось удушающей злобой.

Родион сразу же проявил себя во всей красе. Как только тело его жены было предано земле, он как с цепи сорвался. Выгнал почти всех мужиков из имения. Оставил в прислугах только женщин. Одна лишь кухарка была старой, а все остальные – те, что по хозяйству, сплошь молодые девки.

В том числе и она. Глупая, неученая, боявшаяся его черных как омут глаз. Она не устояла. Его чары были сильны. Глаза чернее ночи. Дыхание жарче преисподней.

Через девять месяцев родился ребеночек. В отличие от отца и матери, которые были черноволосые и кареглазые, мальчик был светловолосым и синеглазым. Он буквально источал свет неземной. Он никогда не плакал, только улыбался.

Но Родион, как только увидел своего незаконнорожденного отпрыска, стал вести себя так, словно перед ним прокаженный. Сторонился, старался не прикасаться, всячески злился и сквернословил в его присутствии. И вот вчера, как только малышу исполнился шестой месяц, он потребовал, чтобы она его утопила. Не барское это дело – детей от крестьянок иметь! Приказал избавиться от чада: привязать камень – и на дно..

Она проплакала всю ночь и утро. Но потом безропотно согласилась. Взяла камень, привязала к своей кровинушке и отчалила от пристани. Снова всплакнула, помолилась. И… передумала. Причалила к другому берегу и вот теперь держит свиток со своим младенцем в руках.

* * *

Больше всего Захару было интересно, каким образом игра способна рассказывать сюжетные линии персонажей, не показывая заставки или примитивные текстовые брифинги. Устройство даже не использовало аудиосообщения диктора или профессионального актера, зачитывавшего текст на заднем фоне. Захар просто знал то, о чем думала девушка, державшая ребенка. Знал и помнил каждый факт из ее скромной крестьянской биографии. Это было удивительно и страшно! Сознание трубило: так не может быть, что-то здесь не так. Но Скаро уже вовсю был погружен в игру. А все вопросы он оставил на потом.