Дева в голубом

— Рик, это Жан Поль. Жан Поль, это мой муж Рик.

Мужчины обменялись рукопожатиям и приветствиями:

— Bonjour.

— Привет.

Я с трудом удержалась от смеха, настолько они были не похожи друг на друга. Рик — высокий, широкоплечий, с золотистыми волосами, непосредственный. Жан Поль — маленький, жилистый, темноволосый, расчетливый. «Лев и волк», — подумала я. И оба друг другу не доверяют.

Повисло неловкое молчание. Жан Поль повернулся ко мне и спросил по-английски:

— Ну как успехи в Менде?

— Да так себе, — беззаботно отмахнулась я. — Ничего интересного. А точнее говоря, вообще ничего.

На самом деле чувствовала я себя отнюдь не так беззаботно, испытывая одновременно вину и радость от того, что Жан Поль звонил Матильде, а я ему не перезвонила; думая о том, что неловкий английский выдает его внутреннее смятение; что они с Риком так отличаются друг от друга и оба не сводят с меня глаз.

— Так что же, в других местах собираетесь продолжить поиски?

Я старалась не смотреть на Рика.

— В одно такое место я уже ездила — Ле-Пон-де-Монвер, но и там пусто. От тех времен вообще не много чего осталось. Да и вообще не так уж все это важно.

Насмешливая улыбка заключала в себе тройной смысл: вы говорите неправду; вы думали, что все получится легко; я же предупреждал вас.

Но ничего этого он не сказал, а только внимательно посмотрел на меня.

— У вас волосы порыжели, — констатировал он.

— Верно, — улыбнулась я.

Он сказал это, как и следовало сказать: ни вопроса, ни осуждения в его словах не было. На мгновение и Рик, и рыночная толпа куда-то исчезли.

Рик переложил руку мне на плечо. Я смущенно улыбнулась и сказала:

— Ладно, нам пора. Рада встрече.

— Au revoir, Элла Турнье, — ответил Жан Поль.

Некоторое время мы с Риком молчали. Я делала вид, будто тщательно выбираю нужный сорт меда, а Рик перебрасывал из ладони в ладонь кабачки. Наконец он нарушил молчание:

— Так это, стало быть, он и есть?

— Это библиотекарь, Рик. — Я искоса посмотрела на него. — Библиотекарь.

— И только?

— И только. — Это была моя первая ложь за долгое время.

Однажды днем, возвращаясь с урока йоги, я еще на улице услышала, как в доме надрывается телефон. Едва я успела схватить трубку и бросить, задыхаясь, «слушаю», как на меня обрушился такой поток возбужденной речи, что пришлось сесть и выслушать до конца. В какой-то момент мне удалось вклиниться:

— Да кто это?

— Матильда, это Матильда. Слушайте, это же здорово, вам надо непременно приехать и самой посмотреть!

— Не так быстро, Матильда, я просто не поспеваю за вами. Что именно здорово?

Матильда глубоко вздохнула.

— Мы отыскали нечто касающееся вашей семьи, Турнье.

— Минуту. Кто это «мы»?

— Месье Журден и я. Помните, я говорила, что в прошлом году мы с ним вместе работали в Ле-Пон-де-Монвер?

— Помню.

— Ну так вот, сегодня у меня был выходной, и я решила съездить туда и заглянуть в помещение, о котором вы мне говорили. Настоящая помойка! Мы с месье Журденом стали перебирать бумаги, и в одной из коробок он нашел сведения о вашей семье.

— А точнее? Книгу про мою семью?

— Нет, упоминание в книге. Собственно, это Библия. Фронтиспис Библии. Там люди, как правило — если, конечно, у них вообще есть Библия, — отмечают даты рождений, смертей, вступления в брак.

— А как здесь оказался этот экземпляр?.

— Хороший вопрос. Месье Журден — ужасный тип. Можете представить себе — такие ценные вещи валяются где попало. Скорее всего кто-то просто принес целый короб старинных бумаг. Чего в нем только не найдешь — церковные записи, закладные, но самое ценное — это, конечно, Библия. Правда, в неважном состоянии.

— А что такое?

— Она обгорела. Множество страниц совершенно черные. Но имя Турнье сохранилось, собственно, не одно имя, а много. И месье Журден уверен, что это те самые Турнье, которые вам нужны.

Я молчала, переваривая услышанное.

— Ну что, подъедете?

— Конечно. Вы где сейчас?

— Все еще в Ле-Пон-де-Монвер. Но мы можем встретиться где-нибудь на полпути. Скажем, в Родезе, часа через три. — Матильда на мгновение задумалась. — Да, так будет лучше всего. Встретимся в баре «Безумец Джо». Это в старом районе города, рядом с собором, за углом. Бар американский, так что вы сможете выпить мартини. — Она звонко рассмеялась и повесила трубку.

Выезжая из Лиля, я миновала на пути hфtel de ville. «Вперед, вперед, Элла, — подумала я, — он к этому не имеет никакого отношения».

Я притормозила, выскочила из машины, вошла в здание, взбежала по лестнице и, распахнув дверь в библиотеку, заглянула внутрь. Жан Поль сидел за своим столом в одиночестве и читал какую-то книгу. Он посмотрел на меня, но не пошевелился.

— Заняты? — осведомилась я, не переступая пopoга.

Он пожал плечами. После эпизода на рынке несколько дней назад такая отчужденность была естественна.

— Я кое-что обнаружила. Вернее бы сказать, для меня кое-что обнаружилось. Конкретные свидетельства. Вам это должно прийтись по душе.

— Что-нибудь связанное с вашим художником?

— Не похоже. Поехали со мной, там и увидим.

— Куда?