Дева и Змей

В общем, правильно, некрасиво заставлять пожилую женщину подниматься на второй этаж с тяжелыми подносами.

— Ты спросил у своего дяди, что особенного в дне полнолуния? — поинтересовался Вильгельм, пока они спускались. — Почему после него Элис будет в безопасности?

— Спросил, конечно. У них какой-то праздник в полнолуние, и, вроде бы, после этого Змей некоторое время сидит тихо. С одной стороны, сомневаюсь я в этих праздниках: ну, что они такого могут придумать, чтобы Змея хоть на день придавить? С другой — нечисти в городе действительно нет, только бубах у Элис, а там — считай, окраина.

— Это может быть связано с нашим делом?

— Наверняка. Но не представляю, каким образом.

— Побочный эффект? — предположил Вильгельм.

— От праздника? Как это?

Капитан молча пожал плечами.

Появление Курта в зале вызвало оживление, но, к счастью, основная часть присутствующих успела поздороваться, когда он приехал в гостиницу. Поэтому не больше десятка горожан заскрипело стульями, поднимаясь и в пояс кланяясь господину.

Вильгельм хмыкнул.

— Пережитки, — буркнул Курт, — отрыжка монархизма.

— Безусловно.

Спустя некоторое время, разговоры в зале возобновились. За узенькими окнами буднично поливали землю потоки жидкого огня, перемежающиеся молниями и кусками льда. На это не обращали особого внимания. Сидеть в зале, неподалеку от гудящего очага, слушая непрерывный похрипывающий свист чайника, было хорошо и уютно.

— Здесь неплохо готовят, — одобрил капитан, — простовато, но вкусно.

— А тебе бы устриц под белым соусом.

— Что-нибудь более изысканное твоя фантазия измыслить не в силах? Послушай только, о чем говорят твои подданные!

— Знаю я, о чем они говорят. Сегодня из замка случился великий исход, как раз когда вечерняя служба закончилась. Я так понимаю: Змей в отпуск отправился, не дожидаясь бархатного сезона. Ну, и свиту с собой прихватил. Я их своими глазами видел, все куда-то полетели: рыцари, гады, птицы, зверье всякое. Все, как вчера вечером, только тихо, без громов и молний.

— Ну да, ну да, — Вильгельм покосился за окошко. Снаружи грохнуло так, словно небо, наконец, раскололось, не выдержав издевательств над законами природы. — Вчерашнюю группу прикрытия я до смерти не забуду. Интересно, Босх здесь не гостил?

— Подозреваю, он тут родился.

— Босх в шестидесятом году родился, — капитан не угадал подвоха, — а город основан в восьмидесятых.

— Для человека, не знающего, кто такие Гейне, Гете и Вагнер, ты неплохо ориентируешься в датах.

— У меня память на числа, — Вильгельм отпил пива из высокой кружки, — еще во время учебы я попал в госпиталь, и там была одна дама, она очень любила живопись и курсантов.

— Сестра милосердия, — догадался Курт.

— Повариха. Мне вот что интересно, — капитан обвел глазами полный людей зал, — они все ночевать здесь собираются? В город сейчас не добраться ни пешком, ни в машине.

Эта проблема разрешилась раньше, чем Курт с Вильгельмом закончили ужинать. Буйство стихий горожан не напугало, но слегка обеспокоило, и по этому поводу во всех пяти храмах Ауфбе в полночь должна была начаться всенощная служба. Люди группами — втроем, впятером — бесстрашно выходили в царящий за стенами ад.

Вильгельм прилип к окну и только головой качал, глядя на смельчаков, уходящих в бурю:

— Знаешь, Курт, этот — хм! — дождик, на людей тоже не попадает. Ну, дома, ладно, должным образом освящены, или, как там ты говорил, а горожане что, все как один безгрешные?

— Ты улавливаешь. Сами они так не думают, поскольку гордыня — смертный грех, но дело, видимо, как раз в этом. Правда, не безгрешные, а праведные, так будет точнее.

— Бред какой-то!

— Ну, извини, ты знал, куда ехал.

— Тебе надо будет прибиться к кому-нибудь, иначе живьем до города не доедешь. Да и машину жалко.

Резон в словах Вильгельма был, и Курт сунулся к хозяйке с просьбой подыскать ему трех-четырех пассажиров. Может быть, фрау Цовель сама предпочтет ехать в город, а не идти по мокрой, разбитой дороге?

Онемев на секунду от неслыханной чести, Агата Цовель быстро закивала, и так же быстро сообразила, в чем дело. Сложила руки на груди и мягко рассмеялась:

— Молодой господин думает, что только тем, кто родился в Ауфбе, не страшны стихии? Господин Гюнхельд, нас демоны обходят стороной, а от вас — разбегаются в ужасе! Так что ни о чем не беспокойтесь. А мы и пешочком добредем, так лучше будет. Чтобы уж никого не выделять. Змей ярится, — добавила она доверительно, — не по нутру ему праздник. Ну да мы знаем, что делать.

— Надеюсь, — пробормотал Курт.

Распрощался с гостеприимной хозяйкой, пожал руку Вильгельму и, затаив дыхание, распахнул тяжелую входную дверь.

Вокруг было сухо и темно. Светло… Темно… Тьфу ты, пропасть! Рядом, в нескольких шагах, текла огненная река, в нее падали куски льда и испарялись с громким шипением, небо в разрывах туч каждую секунду становилось ярко-белым, а дома и деревья, и собственный автомобиль на стоянке меняли цвет так, что больно становилось глазам. Но и все. Этим неудобство исчерпывалось.