Дева и плут

— Нет, подожди! — крикнул Гаррен и ощутил, что в цепи стало на одного человека меньше. Ральф, этот единственный человек, не навесивший на него титул Спасителя, ушел, исчезнув в зияющей пасти тумана. Чувство потери было таким острым, словно Гаррен потерял брата, но допустить, чтобы и остальные разбрелись по болотам, было нельзя.

— Сестра, — попросил он монахиню, — поддержите нас песней.

И сверху полилось, обволакивая его защитным коконом и перекрывая стенания духов, ее благодатное чистое пение.

Верь, и ты воспрянешь на крыльях
Взлетишь, как Ларина, взлетишь, как Ларина;
Верь, и ты взлетишь, как Ларина
Прямо в чертог Его.

Гаррен вскинул голову.

Песня, распирая грудь, распечатала его горло, и он вопреки туману запел. Он пел, и его переполняла пронзительная радость оттого, что он все еще жив. Пел и не страшился ни старых, ни новых богов. Пусть слышат. Пусть поразят его. Ему было безразлично. Если ему суждено умереть, он умрет, но не перестанет петь — исступленно, неистово, звонко.

За ним с небывалым рвением запели братья Миллеры. Затем Саймон — громко, взахлеб, доказывая всем, что он выучил слова до конца. Потом Джиллиан — протяжно и чисто. И, как обычно запаздывая, — Вдова.

Слева тихо выводила мотив Доминика. Слившись воедино, их голоса образовали хор, прекраснее которого он не слышал нигде, даже в церкви.

Внезапно позади раздался звук приглушенного удара, а следом вопль. Песня оборвалась.

— Что случилось? Все целы?

Обернувшись, Гаррен различил очертания торчащего из земли валуна — большого, пропитанного сыростью камня ростом почти с Доминику. Видимо, в эту махину и врезался Джекин.

— Не расшибся?

— Нет, — ответил Джекин и, заикаясь, спросил: — Что это может быть?

— Это обычный камень, — сказал он. — Или дорожная веха.

— Вон еще один! — крикнул Саймон.

Они увидели несколько валунов, которые образовывали круг.

— Наверное, это какое-то предостережение, — проговорил Джекин.

— Мы пилигримы, а значит бояться нам нечего, — возразила Доминика, но голос ее дрожал.

— Я слышала об этом месте, — тихо сказала сестра Мария. — По легенде несколько дев обратились в камни после того, как осквернили субботу танцами на болотах.

Липкий, почти осязаемый страх стрелой прошил их сцепленные руки. Гаррен стиснул ладонь Доминики. Нельзя, невозможно допустить, чтобы страх загнал их в болото.

— Господь защитит нас! — выкрикнул он ложь, в которую и сам хотел бы поверить. «Проклятье, ну докажи, что Ты существуешь!» — мысленно воззвал он к Всевышнему, который не защитил ни его родных, ни Уильяма.

И вдруг они услышали собачий лай, настойчивый и возбужденный.

— Иннокентий, где ты? Сюда! — крикнула Доминика.

Впервые у звука было четкое направление. И Гаррен, отчаявшись, пошел на этот звук и потянул за собой остальных.

Пока они шли, туман несколько рассеялся. Когда под ногами стала видна земля, по цепочке пронесся вздох облегчения.

Из тумана выплыла каменная стена, и Гаррен еле успел остановиться, чтобы не врезаться. Невысокая, взрослому человеку по пояс, она тянулась в обе стороны. Ее высоты могло хватить, чтобы сдержать овец, но не солдат. Впрочем, здесь, в этом странном месте воевать было не за что.

А за стеною жизнерадостно заливался лаем Иннокентий.

Гаррен выронил руку Доминики и пошел вдоль стены, ощупывая древнюю кладку в поисках прохода. Нашел и ступил внутрь.

И услышал журчание ручья. Увидел маленькие круглые хижины с обвалившимися крышами и кучку булыжников вокруг давным-давно умершего очага.

Чья-то заброшенная стоянка.

С его плеч будто сняли тяжеленный груз.

— Здесь мы и заночуем.

Внутри почерневшего круга обнаружилось несколько высохших веток. Откуда они взялись, было загадкой, ибо за весь день пути паломникам не встретилось ни единого дерева. Дрожащими руками Гаррен достал кремень и высек искру. Ветки занялись огнем, и его жар и сияние распугали оставшихся духов. Набрав за стеною торфа, паломники бросали его в костер, покуда дым густым потоком не взвился в ночное, чудесным образом прояснившееся небо.

***

Доминика сидела у костра и, расслабив глаза, задумчиво взирала на плывущие в прозрачном воздухе языки пламени. Иннокентий, этот пропахший торфом маленький герой, дремал у ее ног.

Гаррен сидел чуть поодаль за ее спиною, безмолвным щитом отгораживая Доминику от темноты после того, как весь день продержал ее за руку. Она прижала руку к губам, страдая от ноющего ощущения пустоты в ладони.

Сегодня он с помощью Всевышнего спас их — от ее глупости и упрямства. Это из-за нее они пошли через болота и заблудились. И почему она решила, что один сэкономленный день что-то изменит? Гаррен был прав. Лорд Ричард, верно, уже свел своего брата в могилу, и на пергаменте теперь написаны слова мертвеца.

Сквозь мерцающее пламя костра было видно, как братья Миллеры и Саймон играют в кости.

— Ну надо же, как мне сегодня везет! — вскричал Саймон. — И это после того, как Господь избавил нас от болотных демонов.