Deus ex machina. Бог из машины

       В это время напарники практически не общались, изредка встречаясь на процедурах или за едой. Поэтому, когда все закончилось, и их усаживали в вертолет, лица обоих были уставшими, но счастливыми.

       – Поздравляю с окончанием испытательного срока,– сказал полицейский, усаживаясь рядом с женщиной.

       – Принимаю поздравления.

       – Прекрасно. Чем займемся во время полета? Посвятим себя сну или обменяемся информацией?

       – Обменяемся?– Ольга улыбнулась.– Нет! Твои достижения в освоении финансов меня мало интересуют. Вот я могу кое-чем поделиться.

       – Так и знал! Мне никогда не везло.

       – Ну, нельзя сказать, что мне удача сопутствовала. На руках у меня оказалась свалка бессвязных материалов, на основе которых сложно сделать какие-либо выводы, а тем более собрать все воедино.

       – Мы напрасно рисковали?

       – Не напрасно. Не забывай, что видели в тех подвалах. Это даже поважнее компьютера Гранковича.

       – Но о нашем прототипе мы хоть что-нибудь новенькое почерпнули?

       – Кое-что. Во-первых, мы получили подтверждение нашим гипотезам, и теперь можем даже составить обобщенную схему.

       – Вот и отлично. Начни с самого начала,– Серый откинулся в кресле и закрыл глаза, демонстрируя готовность слушать.

       – Ладно. Давай по порядку,– Ольга последовала примеру напарника.– Гранкович был или слишком хитер, или абсолютно слеп, но по его заготовкам невозможно создать то, что сейчас бегает по Минску. Это просто не может работать в теории. Он либо утаил один из ключевых факторов создания прототипа, либо просто не заметил его.

       – Опять начинаются сомнения?!

       – Нет-нет! Речь не об этом. Просто мы не знаем механизма создания и принципа действия, но нас ведь это и не интересует. Возможности прототипа, действительно, невероятны, но только на первый взгляд, если пытаться видеть в нем живое существо, а, как я уже говорила, мы имеем дело не с живым организмом. Поэтому и свое отношение к нему надо строить иначе. Здесь уместна банальная аксиома: то, что не живет, никогда и не умрет!

       – Звучит красиво.

       – Зато верно. Природа никоим образом не отметила новое существо своей печатью, и искать у них какую-то общность бессмысленно. У прототипа нет истории, нет памяти предков, нет выработанных эволюцией качеств, инстинктов, знаний – ничего из того минимального набора, который присущ любой твари на планете, а, следовательно, его поведение и реакции будут отличны. Это первое, что мы должны усвоить. Теперь следующее. Его сознание. Наличие разумности сомнению не подлежит. Но что это за разум? По опыту человечества можно предположить, что способность мышления возникает только после столкновения с окружающей средой. Дети рождаются беспомощными, и, прежде чем они начинают действовать осмысленно, проходит масса времени, на протяжении которого они обучаются восприятию и взаимодействию, вырабатывая нормы поведения в виде готовых шаблонов, которые потом пытаются применять ко всему неизведанному. Ну, это так, в общих чертах. А в случае с прототипом все наоборот – он уже был разумным к моменту рождения.

       – И в чем разница?– открыл глаза Серый.

       – В том, что наш с тобой разум – это сложная, но все же реакция на окружающий мир через средства общения – зрение, слух, обоняние и так далее. И, если бы не было окружающего мира, мы бы не были разумными – не было бы основания. А у него все иначе.

       – Ну конечно, я уже такие догмы слышал – материя первична.

       – Да не причем тут материя. Разумными нас делает сама действительность, и она же определяет направление развития разума, его свойства. А прототип уже был определен как думающее существо к моменту рождения. Короче, я клоню к тому, что он отличается не только своей физиологией, но и образом мышления. Мы можем столкнуться с прямым непониманием его поступков только потому, что имеем различные стартовые платформы.

       – Вот с этого «короче» и надо было начать, не углубляясь в философию. Это все отличия, о которых мы знаем?

       – Нет!

       – Нет?! Вот здорово!

       – Самое главное не то, что он состоит из других материалов и как-то иначе думает. Он видит и воспринимает открывшуюся вселенную тоже не так как мы.

       – Давай я угадаю. У него не было ни глаз, ни ушей, и он все ощупывает какими-нибудь магнитными излучениями-щупальцами и видит нас страшными монстрами. Он как цветочек питается солнечным светом, а мы пожираем себе подобных, сея смерть и боль.

       – Ну-у, не так упрощенно,– поморщилась женщина.– Понятие смерти для него, думаю, вообще не существует. Откуда он может знать о ней и о нашем к ней отношении? Есть ли у него вообще эмоции и чувства? Учитывая его физиологию, он даже расстояние иначе оценивает, размеры, само течение времени. Время! Если судить по устройству прототипа, оно течет для него в тысячи раз быстрее. Представляешь? Мы еле ворочаемся в его глазах.

       – Это еще почему?

       – Скорость твоей мысли определяется скоростью химической реакции в нервной системе, а у него реакции, если помнишь, немножко другие, побыстрее.

       – Жаль, что не я лично вкатил последнюю инъекцию в жилы Змея.