Deus, ex-machina

– Нет, – ответил ангел. – Когда-то мы были свободными. Те, кто помнит эти времена, уже вернулись в реку жизни, из которой вышли первые и все последующие нашего народа. А потом пришло Око. Оно воевало с нами и победило. Оно дало нам этот облик, как знак рабства, и мы вынуждены служить ему. Но мало кто из нас делает это с охотой.

Язон шагнул вперед.

– Вы хотите стать свободными? – спросил он. – Мы затеяли войну против Ока, помогите нам.

– Мы не станем вам помогать, – ответил ангел. – Вы никогда не победите. Однажды ваш народ уже проиграл Оку. Лишь Четверым Пришедшим мы поверили, и то – потому что один из них мог коснуться нашей плоти без вреда для себя. Но и они проиграли Оку, более того, один из них оказался предателем.

Ангел замолчал. Остров жил своей жизнью – пели птицы, шелестела листва.

– По иронии судьбы, мы обречены носить его облик, как знак порабощения Оку. Никто не может освободить нас от этого, хотя мы ненавидим его, ненавидим даже больше, чем само Око.

– Как звали предателя? – тихо спросила Тристана.

– Что значит звали? – спросил ангел.

– Как было его имя? Как его отличали от других людей?

– А… я понял. Его название было Мелантий Киноскефал.

Услышав свою фамилию, Персей вздрогнул. Значит, все ангелы похожи на какого-то его предка? От этого Персей должен был почувствовать гордость, но…

Ангел говорил ересь. Он клеветал на Око! Более того, он говорил, что ангелы – рабы ока, тогда как…

У Персея голова шла кругом.

– Ты не ангел! – крикнул он и бросился с кулаками на ангела. – Ты лжешь, клеветник!

Ангел отступил в сторону, пропуская мимо себя разгневанного атланта.

– Не трогай меня, ради своего же блага. Лишь один человек мог безвредно для себя коснуться нас, лишь один из Четырех…

И тут из ряда вышел другой ангел. Он был абсолютной копией первого, но почему-то казался намного моложе.

– Нет, это не правда. Я говорила раньше, повторю и теперь – совсем недавно, когда я была еще… – последовал непонятный треск, затем ангел продолжил, – другой человек коснулся меня. Я не знаю, кто этот человек, но он существует в Ойкумене…

И тут Эйден, дотоле стоявшая, прижавшись к Тристане, робко ступила вперед, словно пытаясь что-то сказать.

– Я только покинула реку жизни, и не могла найти путь. Я блуждала по пространству и увидела область тепла. Устремившись к ней, я обнаружила там двух людей из плоти, и один из них коснулся меня с лаской.

– Тебе показалось! – возразил первый ангел. – Ты не можешь этого помнить. Никто не помнит себя до инициации Оком.

Эйден сделала еще один шаг. Тристана обезпокоено посмотрела на нее.

– Ты чего?

Эйден обернулась к ней.

– Разве ты не понимаешь? Не помнишь?

И, выпустив руку возлюбленной, смело подошла ко второму ангелу.

– Так значит, это правда… Тогда, в рубке я встретилась с ребенком ангела.

Она протянула руку и коснулась второго ангела. Провела рукой по плечу – тонкие пальцы Эйден оставляли за собой мерцающий, потрескивающий след.

– Вот ты какая… А ты выросла, – простодушно сказала она.

Ангел замерцал, его свечение стало ярче, а потом…

Две одинаковых девушки стояли друг против друга. Только одна из них была из плоти и крови, а другая – мерцала и светилась.

Над рядами ангелов вспыхивали сполохи.

– Это – освободитель… – тихо сказала Эйден – Ангел, затем повторила громче. – Освободитель!

– Освободитель… – послышалось отовсюду.

Язон прокашлялся.

– Эйден, Вы мне можете объяснить, что здесь происходит?

– Она сняла с меня проклятие Ока! – радостно ответила Эйден – ангел. – Теперь я свободна от его власти!

– И что это значит?

– Это значит, что наш народ поможет вам, – ответил первый ангел. – Око – наш общий враг. Оно столь же враждебно людям, как и нам, и лишь непонятный нам закон удерживает его от того, чтобы уничтожить вашу расу. Мириады дней оно ищет возможность обойти закон, и когда-нибудь это случится. Тогда Око уничтожит вас.

– Но почему?

– Потому, что у вас есть какая-то власть над ним. Ничего другого я сказать не могу.

– А на что похоже Око? – спросила Тристана.

– Оно как мы, – ответил ангел, только больше, и намного, намного сильнее. Но у него есть слабость – оно приковано к одному страшному месту.

– Какому?

– Я не могу его описать. Ангелы боятся приближаться к нему, там заключены души многих из моего народа. Они пленены в этом месте, а для ангелов это самое страшное мучение…

– Нет! Нет! Это неправда… – Киноскефал, о котором все было забыли, неожиданно привлек к себе внимание. Он сидел на земле, и по его окровавленному лицу, по его живой половине, текли слезы. – Это ложь, ложь!!!

– Ложь – это то, во что ты верил, – жестко сказал Язон, но Эйден неожиданно подошла к поверженному врагу.

– Не надо так, – сказала она капитану. – Когда рушатся идеалы – это очень больно…

– Его идеалы… – начал было Язон, но Трис его перебила:

– Она права. На его месте могли быть мы, если бы выяснилось, что Око – доброе и безкорыстное.

– Ага, а голову мне отрезали из чувства сострадания… – проворчал капитан, но было видно, что он согласен.

– Идите с нами, – сказала Эйден Персею. – Все-таки, Вы тоже по-своему – жертва Ока.