Детство Иисуса

– Природные, умозрительные… Это все бессмыслица, по мне. Как отец и мать вообще сходятся вместе, по-твоему? Отец и мать будущего ребенка? Потому что у них природный долг друг перед другом? Нет, конечно. Их пути пересекаются случайно, и они влюбляются друг в друга. Что может быть менее природно, более условно? Из их случайного соединения на свете появляется новое существо, новая душа. Кто в этом раскладе кому и что должен? У меня нет ответа, да и у тебя, думаю, тоже… Я наблюдал за тобой и твоим мальчиком, Симон, и видел: он полностью тебе доверяет. Он любит тебя. А ты любишь его. Так зачем его отдавать? Зачем отрезать себя от него?

– Я себя от него не отрезал. Его мать отрезала его от меня – это ее право. Если б я мог выбирать, я бы все еще был с ним. Но я не могу выбирать. Я не имею права выбирать. Я не имею никаких прав в этом деле.

Альваро молчит, он словно замкнулся в себе.

– Скажи мне, где я могу найти эту женщину, – говорит он наконец. – Я хочу с ней потолковать.

– Будь осторожен. У нее есть брат, а он тот еще фрукт. Не водись с ним. Там вообще-то два брата, второй – такой же неприятный, как и первый.

– Я сам разберусь, – говорит Альваро. – Где ее найти?

– Ее зовут Инес, она вселилась в мою квартиру в Восточных кварталах: Корпус «В», номер 202 на втором этаже. Не говори, что это я тебя подослал, потому что это неправда. Я тебя не подсылаю. Это не мой замысел вообще, он твой.

– Не тревожься, я ей дам ясно понять, что это мой замысел и ты здесь ни при чем.

На следующий день в обеденный перерыв Альваро подзывает его.

– Я поговорил с твоей Инес, – говорит он без обиняков. – Она согласна, чтобы ты виделся с мальчиком, но не прямо сразу. С конца месяца.

– Чудесная новость! Как тебе удалось уговорить ее?

Альваро отмахивается.

– Это не важно. Она говорит, что ты можешь брать его на прогулки. Она уведомит тебя, когда. Она попросила твой номер телефона. Я его не знал и дал ей свой. Сказал, что буду передавать сообщения.

– Слов нет, как я тебе благодарен. Пожалуйста, уверь ее, что я не буду расстраивать мальчика, – в смысле я не буду расстраивать их отношения.

Глава 16

Инес призывает его раньше ожидаемого. На следующее же утро Альваро подзывает его.

– В твоей квартире чрезвычайное происшествие, – говорит он. – Инес позвонила, когда я выходил из дома. Хотела, чтобы я пришел, но я сказал ей, что не управлюсь по времени. Не волнуйся, это не с мальчиком, просто канализация. Тебе пригодятся инструменты. Возьми ящик в сарае. Она сама не своя.

Инес встречает его на пороге, облаченная (зачем? – день не холодный) в плотное пальто. Она и впрямь сама не своя – вне себя от ярости. Туалет забился, говорит она. Администратор здания зашел, но отказался что-либо предпринимать, потому что (сказал он) она тут незаконный жилец, он не отличит ее (сказал он) от куска мыла. Она позвонила братьям в «Ла Резиденсию», но от них – сплошь отговорки, потому что братья слишком брезгливые (сказала она едко), чтоб руки марать. И вот нынче утром она пошла на крайние меры и позвонила его коллеге Альваро, который человек рабочий и наверняка разбирается в трубах. И вот теперь пришел он, а не Альваро.

Она говорит и говорит и сердито снует взад-вперед по комнате. Она похудела с тех пор, как они виделись. В уголках рта возникли складки. Он слушает молча, но смотрит на мальчика, который, сидя в кроватке, – только что проснулся? – смотрит на него изумленно, словно он вернулся из страны мертвых.

Он улыбается мальчику. «Привет!» – говорит он одними губами.

Мальчик вынимает палец изо рта, но все еще молчит. Волосы у него, от природы кудрявые, отросли. На нем светло-голубая пижама с рисунком из резвящихся слоников и бегемотиков.

Инес не прекращает говорить.

– С этим туалетом одно расстройство – с тех самых пор, как мы сюда въехали, – говорит она. – Не удивлюсь, если виноваты окажутся соседи снизу. Я просила администратора разобраться, но он меня и слушать не стал. Никогда не встречала таких грубиянов. Ему наплевать, что воняет даже в коридоре.

Инес говорит о канализации без стеснения. Ему это кажется странным: может, и не совсем личное это дело, но все же деликатное. Она воспринимает его просто как рабочего, пришедшего ее обслужить, кого она прежде ни разу не видела, – или же она лопочет, чтобы скрыть неудовольствие?

Он проходит через комнату, открывает окно, высовывается. Отводящая труба из туалета врезается прямо в канализационную, проходящую по наружной стене. Тремя метрами ниже – отводок из квартиры под ними.

– Вы разговаривали с людьми из 102-й? – спрашивает он. – Если вся труба забита, у них та же неприятность, что и у вас. Но давайте я сначала гляну в туалете – вдруг поломка очевидна. – Он поворачивается к мальчику. – Ты мне поможешь? Не пора ли тебе вставать, лежебока? Смотри, солнышко уже высоко!

Мальчик возится и одаряет его восторженной улыбкой. На душе у него легчает. Как же он любит этого ребенка!

– Иди сюда! – говорит он. – Ты же еще не слишком взрослый, чтобы меня поцеловать.