Детство Иисуса

Альваро спрашивает про мальчика, и его так трогает забота Альваро, что он на миг раздумывает, не рассказать ли ему благую весть, новость, что нашлась мать мальчика. Но потом, вспомнив отклик Элены на эту же новость, осекается и врет: учительница забрала Давида на большой музыкальный конкурс.

– Музыкальный конкурс? – говорит Альваро с сомнением. – Это какой же? И где проходит?

– Понятия не имею, – отвечает он и меняет тему.

Жалко будет, кажется ему, если мальчик потеряет связь с Альваро и никогда больше не увидит своего друга Эль Рея, тягловую лошадь. Он надеется, когда связь между ними укрепится, Инес позволит мальчику навещать порт. Прошлое – под плащаницей облаков забвения, и он уже не уверен, правда ли его воспоминания или же просто истории, которые он сочиняет; однако он уверен, что будь он ребенком, ему понравилось бы, если б ему разрешили отправиться утром в компании взрослых мужчин и целый день помогать им грузить и разгружать большие корабли. Пайка действительности ребенку только на пользу, думается ему, – если только пайка эта не слишком внезапна и не слишком велика.

Он собирается зайти в «Наранхас» за провиантом, но слишком поздно: когда приходит к лавке, она уже закрыта. Голодный и одинокий, он вновь стучит в дверь Элены. Дверь открывает Фидель в пижаме.

– Привет, малыш Фидель, – говорит он, – можно я войду?

Элена сидит за столом, шьет. Она не здоровается, даже не поднимает взгляд от работы.

– Привет, – говорит он. – Что-то не так? Что-то случилось?

Она качает головой.

– Давид больше не может сюда приходить, – говорит Фидель. – Новая дама говорит, что ему нельзя.

– Новая дама, – говорит Элена, – объявила, что твоему сыну не разрешается играть с Фиделем.

– Почему?

Она жмет плечами.

– Дай ей время обжиться, – говорит он. – Ей внове быть матерью. Вполне ожидаемо, что она поначалу ведет себя несколько чудаковато.

– Чудаковато?

– Чудаковато в суждениях. Чрезмерно осторожно.

– Например, запрещает Давиду играть с друзьями?

– Она не знает вас с Фиделем. Как узнает – сразу поймет, какое вы хорошее влияние.

– И как же ты предлагаешь нам познакомиться?

– Вы точно друг на друга наткнетесь. Вы же соседи, в конце концов.

– Посмотрим. Ты ел?

– Нет. Когда я сюда добрался, магазины уже закрылись.

– Ты про «Наранхас». «Наранхас» закрыт по понедельникам, я тебе, по-моему, об этом говорила. Могу предложить тарелку супа, если ты готов есть то же, что и вчера. Где ты теперь живешь?

– У меня есть комната рядом с портом. Простенькая, но на время сойдет.

Элена разогревает кастрюлю с супом, режет хлеб. Он старается есть медленно, хотя на самом деле аппетит у него волчий.

– На ночь тебе не остаться, боюсь, – говорит она. – И ты знаешь, почему.

– Конечно. Я и не прошу. У меня вполне удобное новое жилище.

– Тебя выгнали, да? Из твоего же дома. Так и есть, я же вижу. Бедняга. Отрезан от своего мальчика, которого так любишь.

Он встает из-за стола.

– Так должно быть, – говорит он. – Так все устроено. Спасибо за еду.

– Приходи и завтра. Я тебя накормлю. Хотя бы так. Накормлю и утешу. Но думаю, что ты совершил ошибку.

Он откланивается. Лучше бы ему идти сразу в порт. Но он медлит, затем проходит через двор, взбирается по лестнице и тихо стучит в дверь своей старой квартиры. Под дверью – полоска света: Инес явно не спит. Подождав долго, он стучит еще раз.

– Инес? – шепчет он.

Между ними – расстояние с ладонь, он слышит ее:

– Кто там?

– Это Симон. Можно войти?

– Чего вы хотите?

– Можно его повидать? На минутку.

– Он спит.

– Я его не разбужу. Просто хочу увидеть.

Молчание. Он пробует дверь. Заперта. Через мгновение выключается свет.

Глава 11

Поселившись в порту, он, наверное, нарушает какие-нибудь правила. Его это не тревожит. Однако он не хочет, чтобы Альваро это обнаружил – по доброте душевной бригадир почувствует, что должен предложить ему кров. И поэтому каждое утро, прежде чем выбраться из сарая, он старательно прячет немногие свои пожитки на балках, чтобы никто не увидел.

Блюсти чистоту и опрятность непросто. Он ходит мыться в спортзал в Восточной деревне, вручную стирает одежду и развешивает ее на веревках в Восточных кварталах. Угрызений совести на этот счет у него нет – в конце концов, он все еще в списке жильцов, однако из благоразумия, не желая наткнуться на Инес, он навещает Кварталы после заката.

Проходит неделя, все силы он отдает работе. В пятницу, набив карманы деньгами, он стучит в дверь своей старой квартиры.

Дверь распахивает улыбающаяся Инес. Увидев его, она вянет лицом.

– А, это вы, – говорит она. – Мы как раз собираемся выходить.

Из-за ее спины появляется мальчик. Странный у него вид. И не только потому, что на нем новая белая рубашка (вообще-то скорее блузка, чем рубашка – перед в рюшах, и она свисает ему на штаны): он вцепляется в юбку Инес, не отвечает на его приветствие и смотрит на него большими глазами.