Детский мир императорских резиденций. Быт монархов и их окружение

Императорские дворцы представляли собой огромные жилые комплексы, населенные тысячами людей, которые жили в императорских резиденциях по-разному: одни в подвалах дворцов в комнатах-общежитиях, другие занимали десятки роскошных комнат.

Говоря о роскошных интерьерах императорских резиденций, следует иметь в виду, что для Романовых пышный дворцовый антураж был естественной частью повседневной жизни. В их представление о самодержавии органично входила мысль о необходимости поддержания богатства и пышности Императорского двора, как лица власти. Поэтому роскошные дворцовые интерьеры, среди которых проходила жизнь императорских семей, являлись для них обыденным жилым и рабочим интерьером, и на нем взгляд не фиксировался.

Императорские резиденции традиционно делились на зоны, каждая из которых выполняла свои функции. Безусловно, «сердцем» дворца была та часть, где жила императорская семья. Семью монарха обслуживали сотни людей, сосредоточенных в хозяйственных и служебных помещениях дворцов. Личные, жилые комнаты, императорской семьи являлись своеобразными квартирами, которые назывались «половины». Половины включали в себя несколько групп помещений, выполнявших различные функции: парадные апартаменты, личные и служебные помещения. При этом парадные покои несли представительскую функцию в состав половин входили не всегда.

Таким образом, дворцовые половины — это комплексы жилых помещений, связанных топографическим единством, общим назначением или владельцем, с единым архитектурно-декоративным решением. Это были личные покои императорской семьи, в целом отделенные от парадных залов. Им присуща своеобразная среда обитания первых лиц империи, со своими традициями и порядками, сознательно культивируемыми и передаваемыми из поколения в поколение. Уклад жизни первых лиц на их дворцовой половине также служил сознательному формированию определенного образа владельцев. При смене владельца границы половины, как правило, сохранялись. Но это не мешало новым владельцам половины производить ее полный ремонт с заменой декоративного убранства.

В Зимнем дворце дворцовые половины сформировались еще в XVIII в. В первой четверти XIX в., естественно, происходили некоторые изменения и в их топографии, и архитектурном убранстве. Однако самые серьезные изменения в конфигурации дворцовых половин были осуществлены во второй четверти XIX в. в период правления Николая I.

Пожар Зимнего дворца в декабре 1837 г. оставил после себя относительно уцелевший первый этаж и выгоревшие второй и третий этажи. Сам Николай I оценивал произошедшее следующим образом (запись от 3 января 1838 г.): «Надо благодарить Бога, что пожар случился не ночью… Эрмитаж мы отстояли и спасли почти все из горевшего дворца. Жаль старика, хорош был… надеюсь к будущему году его возобновить не хуже прошедшего, и надеюсь без больших издержек… Одно здешнее дворянство на другой же день хотело мне представить 12 миллионов, также купечество и даже бедные люди. Эти чувства для меня дороже Зимнего дворца; разумеется, однако, что я ничего не принял и не приму: у русского царя довольно и своего»¹.

Дворец восстанавливали авральными темпами, работали круглосуточно, и к апрелю (к Пасхе) 1839 г. работы по возрождению Зимнего дворца в целом закончились. Семья Николая I переехала в Зимний дворец в ноябре 1839 г.

В процессе восстановления дворцовые половины подверглись не только значительному обновлению, но и была произведена их некоторая перепланировка.

Традиционным «районом» размещения личных покоев императорской семьи оставались три этажа северо-западного ризалита Зимнего дворца. На втором этаже размещались покои императрицы Александры Федоровны. На третьем этаже жилые покои появились впервые в 1826–1827 гг., когда здесь устроили половину Николая I, с его знаменитым кабинетом. Его планировка сохранилась и после пожара.

Первый этаж северо-западного ризалита отвели под покои великих княжон Ольги и Александры. Ольга Николаевна упоминает в воспоминаниях, что «помещения для нас, детей, были в нижнем этаже, под апартаментами родителей». Такая планировка, в сочетании с созданием здесь вертикальной, сквозной коммуникации от первого до третьего этажа – лестницы с подъемной машиной – наметила существенную для жизни царствующей фамилии во дворце тенденцию к локализации ризалита, которая развивалась до 1880-х гг.²